Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Ты можешь выйти из подземелья?

— Отрядом, что стоит по ту сторону второй бронзовой двери, командую я. Следовательно, я могу войти во дворец. Дайте мне вас снова запереть, не стучите, сидите спокойно, и, клянусь Ра, я передам дочери Пепи ваше известие.

— Мы можем тебе доверять? — спросил юный Сын Солнца.

Старик протянул ему оружие:

— Хочешь, убей меня и попытайся бежать. Я у твоих ног, сын победителя халдеев.

— Я тебе верю. Этого доказательства достаточно.

— Отойдите, дайте мне запереть дверь и дожидайтесь известий.

Миринри и Нефер отошли от двери, и старый ветеран Тети снова загремел цепями и цепочками. Они опять остались одни и стояли лицом к лицу, с тоской глядя друг другу в глаза.

— Нефер, — сказал Миринри, — что ты можешь предсказать сыну Тети?

Юная царевна закрыла руками глаза и сосредоточилась на несколько минут.

— Все то же видение, — ответила она.

— Какое?

— Юноша поражает в бою могущественного царя и вырывает у него из рук символ высшей власти, и громкие крики приветствуют его как царя… а потом…

— Что потом?

— Посреди огромного зала, у самого трона, умирая, падает девушка…

— Кто эта девушка?

— Мне не видно ее лица… Ее закрывает туман, и я не могу его разогнать.

— Это дочь Пепи? — с тревогой спросил Миринри.

— Не знаю.

— Посмотри хорошенько!

— Не могу. Мне ничего не видно!

— Опять тот же ответ! — разозлился Миринри. — Ты хоть ее знаешь?

— Нет, между ней и мной стоит туман.

— Она молодая?

— Кажется, да.

— Черноволосая?

— Похоже.

— Из божественного рода?

— Да, у нее на плече вытатуирован урей.

— Может, все-таки дочь Пепи?

Вместо ответа девушка закрыла глаза, и две большие слезы выкатились на нежные щеки.

— Ты плачешь! Но почему?

— Не беспокойся, мой господин. Когда я напряженно вглядываюсь в будущее, часто бывает, что прихожу в себя вся в слезах.

— Ты говоришь правду? Я могу тебе верить? — спросил Миринри, потрясенный глубокой печалью, отразившейся на лице девушки.

— Ну почему не можешь? Ты ведь знаешь, что я предсказательница, и я много раз тебе это доказывала.

— Это верно, Нефер, — лаконично отозвался Миринри.

Они медленно вернулись к циновке и улеглись рядышком. Миринри был очень встревожен, Нефер — задумчива. Солнце вставало все выше, и по подземелью распространялся свет, но был он какой-то тусклый, мертвенный и печально отражался в мраморных плитах пола, свода и стен.

Вдруг оба вздрогнули от знакомого бряканья засовов и цепей. Кто это — солдат великого Тети или кто-нибудь другой?

— Мне бы хоть какое-то оружие, — пробормотал Миринри.

Бронзовая дверь отворилась, и вошел ветеран Тети в сопровождении четырех стражников с корзинами из пальмовых листьев. В корзинах, видимо, лежала еда.

— Ешьте, — сказал старик, обменявшись с Миринри многозначительным взглядом и указав пальцем на крайнюю корзину справа. И сразу же вышел вместе со своими солдатами, снова заперев бронзовую дверь.

— Ты видела, Нефер, как он указал на корзину? — спросил Миринри, когда они остались одни.

— Да, мой господин.

— Кроме еды, там должно лежать еще что-то очень важное.

Юноша поднял льняную ткань, которой была накрыта корзина, и вытащил кукурузные лепешки, жареную рыбу, фрукты и сладкие пирожки, но того, что ожидал найти, не нашел.

— Ничего, — сказал он, глядя на Нефер. — Неужели старик нас надул?

— Приподними ткань с донышка корзины, — сказала девушка.

Миринри так и сделал и быстро нашел клочок папируса, на котором синими чернилами было мелким почерком выведено: «Нитокри заботится о вас. Ничего не бойтесь».

У Миринри вырвался крик радости:

— Она меня не бросила!

Нефер опустила голову, не проронив ни слова, и лицо ее, вместо того чтобы хоть чуть приободриться, еще больше погрустнело. Быть может, она скорее согласилась бы умереть вместе с Миринри, чем быть обязанной сопернице жизнью и свободой.

— Нефер, — сказал Миринри, удивленный тем, что она не рада. — Ты поняла, о чем нам написали?

— Да, мой господин.

— Если о нас заботится Нитокри, то нам быстро удастся вырваться из рук ее отца.

— Я тоже так думаю.

— Давай поедим, Нефер. Теперь, когда все тревоги позади, можно подумать и о нуждах телесных.

Юный Сын Солнца, словно не замечая глубокой печали Нефер, вывалил из корзинок еду и принялся работать челюстями со всем аппетитом своих восемнадцати лет. Но вдруг застыл и перестал жевать. Снаружи послышались крики. Они становились все громче, и их сопровождал какой-то грохот, будто из царского дворца на полной скорости выехали боевые колесницы.

— Может, это мятежники штурмуют царский дворец? — пробормотал Миринри.

— Ну, во всяком случае, там происходит что-то необыкновенное, — отозвалась Нефер.

— Может, это Унис и Ата со своими отрядами? О, если бы это было так!

— Тише, мой господин!

Крики удалялись, став вскоре еле слышными, зато грохот колесниц нарастал. Казалось, что сотни и сотни колесниц выезжали из подземных помещений царского дворца.