Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

За ним ехали двадцать боевых колесниц с двумя наездниками на каждой — возницей и каким-нибудь высокопоставленным чиновником, который горделиво стоял, опершись на копье. Такие колесницы и составляли египетскую кавалерию, поскольку, как мы уже говорили ранее, верхом египтяне не ездили. Колесницы были снабжены огромными корзинами с резервуарами для оружия и колчанов со стрелами по бокам. Они крепились над осями колесниц и были украшены, как и дышла, металлическими пластинами и сияли яркими красками.

Каждую колесницу тащила пара великолепных коней в разноцветных чепраках и с султанами на головах. Вид этих колесниц, несущихся во весь опор по полю брани, был необыкновенно живописен. Египетские цари обычно сражались, стоя на таких колесницах и в решающий момент возглавляя атаку.

Толпа, уже успевшая подняться на ноги, снова пала ниц.

Из двери храма, сверкая золотом, выплыл роскошный паланкин. Его несли на плечах четверо высоких полуобнаженных эфиопов, и у каждого на руках и ногах позванивали драгоценные украшения.

В паланкине полулежала, лениво откинувшись на широкую голубую подушку, расшитую изумрудами и рубинами, молодая девушка. Ее наполовину закрывало опахало из страусовых перьев, которое за длинную ручку держала рабыня. На девушке были ожерелья из драгоценных камней и широкие золотые браслеты, а на голове странный головной убор из золотых пластинок с изогнувшейся змеей, то есть с символом власти.

Лицо ее сияло почти белой кожей, на нем выделялись яркие коралловые губы, а прекрасные бархатные глаза смотрели одновременно и властно, и нежно. Черные, воронова крыла, волосы были заплетены во множество косичек, которые выбивались из-под золотой шапки и рассыпались по плечам.

Едва Миринри увидел девушку, как у него вырвался неудержимый крик:

— Моя царевна!

И прежде чем Унис успел его удержать, он уже опрокинул несколько человек из толпы, смял ряды лучников и упал на колени перед паланкином, протянув руки:

— Ты узнаешь меня? Это я вынес когда-то твое прекрасное тело из реки!

И толпа, и стража, сопровождавшая процессию, на несколько секунд застыли, онемев от удивления. Юная царевна, привстав, пристально, с огромным удивлением рассматривала юношу, тоже не говоря ни слова.

^{Миринри опрокинул несколько человек из толпы, смял ряды лучников и упал на колени перед паланкином…}

И вдруг все с шумом накинулись на дерзкого мальчишку. В воздух поднялись тесаки, дубинки и секиры, готовые изрубить его на кусочки.

Над площадью взвился властный голос царевны:

— Остановитесь!

Миринри не шевелился. Он по-прежнему стоял на коленях перед золотым паланкином, протянув руки и не сводя глаз с дочери всемогущего царя.

— Ты меня узнаешь? — повторил он.

Царевна едва заметно кивнула, и щеки ее порозовели. Оружие опустилось, но лучники двойным кольцом окружили Миринри и Нефер, которая решительно протиснулась сквозь толпу. Им не давали уйти и, видимо, только ждали приказа, чтобы покончить с ними.

— Следуй за мной в царский дворец, — сказала наконец царевна. — Нитокри узнает в тебе того храброго юношу, что когда-то спас ее в верховьях Нила из пасти крокодила.

Миринри издал крик радости, и ему эхом отозвался печальный стон Нефер.

Процессия снова двинулась вперед. Миринри вместе с Нефер шли позади роскошного паланкина, взятые в тесное кольцо дюжиной царских стражников. Стражники смотрели на них отнюдь не дружелюбно. Унис, ругаясь, отошел в сторону.

Дойдя до конца улицы, шествие разделилось. Те, кто шел за Аписом, начали спускаться к реке, а кортеж царевны, состоявший в основном из царских сановников на колесницах и гвардейцев, повернул к восточной части столицы.

Нитокри, прекрасная дочь Пепи, снова откинулась на подушку, а рядом с паланкином шла рабыня-эфиопка и обмахивала царевну опахалом из разноцветных страусовых перьев, скрепленных полукруглой золотой пластиной. Казалось, Миринри больше не интересовал красавицу, но время от времени она оборачивалась, медленно поднимала длинные ресницы, и ее бархатные глаза с быстротой молнии впивались в юношу. Она с восхищением оглядывала своего спасителя, любуясь тонкими чертами его лица, его мощной и в то же время гибкой фигурой. В поле ее зрения попадала и Нефер, которая молча, со слезами на глазах брела сзади. Конечно же, она знала, кто был этот юноша, что спас ее от верной смерти, и отдавала себе отчет, что в их жилах течет одна и та же божественная кровь, что оба они — Дети Солнца.

Процессия пересекла широкую улицу, затененную двойными рядами пальм с очень густыми листьями, и вышла на другую улицу, плавно поднимавшуюся вверх. Вдоль нее тянулись великолепные сады, внутри которых возвышались огромные сикоморы, дававшие густую тень. Минут через пять и паланкин, и кортеж оказались перед жилищем могущественных фараонов.