Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Миринри застыл, с восхищением глядя на роскошный дворец, где родился и царствовал его отец, как вдруг почувствовал, что падает. На него набросились человек семь-восемь гвардейцев, повалили на землю, связали и заткнули ему рот кляпом, прежде чем он успел оказать хоть какое-то сопротивление.

Царевна и Нефер крикнули в один голос:

— Не убивайте его! Он Сын Солнца!

Из толпы стражников раздался голос, заставивший Нефер содрогнуться:

— Не сейчас! Позже!

— Херхор! — вскрикнула девушка. Она посмотрела на Миринри, который не подавал признаков жизни, словно кляп пропитали каким-то снадобьем, и упала без чувств на руки гвардейцев.

25 В подземельях царского дворца

Когда Миринри смог приоткрыть глаза, вместо великолепия дворца фараонов вокруг была непроглядная тьма. Волшебное видение исчезло вместе с золотым паланкином девушки, которую он спас, вместе с просторной улицей, озаренной сверкающим солнцем. На миг ему показалось, что он ослеп. Почему бы его врагам не воспользоваться тем, что он потерял сознание, и не выжечь ему глаза? Унис не раз рассказывал ему о таких наказаниях. Значит, в них не было ничего необычного. При этой мысли он содрогнулся, но сразу успокоился, потому что не чувствовал никакой боли, а глаза его без труда открывались и закрывались.

— Может, уже настала ночь? — спросил он себя. — И где я? В усыпальнице или в подземелье царского дворца? А где Нефер? Где Унис? Что с ними случилось? А что, если сбылось пророчество? Ведь девушка мне предсказывала!

Он поднялся на колени, шаря вокруг себя руками, но ничего не нащупал. Кругом была та же тьма.

— Где я? — еще раз спросил он. — Меня что, похоронили в какой-нибудь мастабе или в пирамиде Родопе? Неужели так бесславно закончились все мои мечты о власти и славе? Нет! Не может быть! Я не хочу умирать! Я ведь сын великого Тети! — Его звонкий, как боевая труба, голос гулко прозвучал в темноте: — Ко мне! Сюда! Спасите сына Тети! Освободите меня, жалкие ничтожества! Я царь Египта!

На этот отчаянный призыв отозвался чей-то глухой стон:

— Мой господин!..

Миринри застыл, ему показалось, что он ослышался, потом громко крикнул:

— Нефер!

— Да, мой господин!

— Где ты?

— Брожу в темноте, пытаюсь тебя найти.

— Подожди, дай-ка я нащупаю руками твое тело…

— Да, мой господин… я тебя не вижу, но слышу хорошо… и чувствую… вот я… рядом с тобой.

Миринри протянул руки и прижал девушку к себе.

— Рядом с тобой… — сказал он, и голос его дрогнул. — Рядом с тобой и смерть покажется сладкой… Это я довел тебя до гибели, а ведь я стольким тебе обязан, добрая и нежная Нефер…

— Мне достаточно было услышать из твоих божественных уст эти слова — и я вновь полна сил, — сказала девушка, ощупывая в темноте лицо Миринри. — Что мне смерть? Мы с детства приучены к последнему в жизни шагу и без трепета смотрим, как приближается сияющая лодка Ра.

Миринри вдруг охватил гнев.

— Умереть! — крикнул он. — Нам с тобой, таким молодым! Распрощаться с Нилом и с землей, которую он омывает, распрощаться с дневным светом и со всем миром, похоронить здесь, в подземелье, и отмщение, и царство, которое по праву меня ожидает! Нет, я не хочу умирать, пока не сяду, хоть на мгновение, на трон могущественных фараонов!

— И не увидишь снова ту, которую потерял, так ведь, мой господин?

— Замолчи, Нефер! Ты знаешь, где мы?

— Думаю, в подземельях царского дворца.

— Сейчас день или ночь? Я не вижу ни проблеска света.

— Солнце село несколько часов назад, — ответила Нефер. — Когда я пришла в себя, здесь еще был слабый свет, но он так быстро погас, что я не успела рассмотреть, откуда он падал.

— Ты просто потеряла сознание или тебе дали выпить какое-то зелье?

— Никто мне ничего не давал.

— Тогда почему же я, как только мне заткнули рот кляпом, больше ничего не видел и не слышал?

— Ясное дело, кляп смочили каким-то снадобьем.

— Нефер, — снова сказал Миринри, немного помолчав. — Подземелье большое?

— Мне кажется, просто огромное.

— Ты не видела, сюда никто не спускался после того, как нас здесь заперли?

— Когда я открыла глаза, я была одна.

— Неужели нас приговорили умереть здесь без воды и пищи?

Нефер молчала, обхватив себя руками. По тому, как громко звенели браслеты у нее на руках, юный фараон понял, что она дрожит.

— Ответь мне, Нефер, — с тоской сказал Миринри.

— Я не могу ничего ответить, мой господин. Но я боюсь этого человека, могущественного, как сам царь.

— Кого?

— Он не умер: наверное, у этого зловещего старика душа слишком крепко сидит в иссохшем теле и удар моего тесака ее только встряхнул.

— Тот самый жрец с Острова теней, про которого ты говорила, что убила его?

— Он жив. Когда тебя арестовывали, я слышала его голос.

— Ты обозналась. Старики не выживают после такого удара. Ты в суматохе приняла за него другого человека.

— Хотела бы я, чтобы это было так, мой господин. Мне тоже кажется, что он не мог выжить.

— А вот я боюсь Пепи, — сказал юный фараон. — Перед ним выбор: потерять трон или убить меня, и он колебаться не станет.

— А Унис? А Ата? О них ты позабыл? Весть о твоем аресте наверняка уже разлетелась по городу и дошла до их ушей.