Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Хараджа рукой указала ему на герцогиню, которая стояла у стола с таким видом, словно ее все это не касалось.

Турок разозлился:

— Ты хочешь, госпожа, чтобы я бился с этим мальчиком? — презрительно процедил он.

— С мальчиком! — с иронией вскричала герцогиня. — Ты, должно быть, позабыл, капитан, что я сын паши Медины.

— Может, ты и прав, эфенди, — сказал турок, — но мне все-таки кажется, госпожа могла бы найти для меня противника посолиднее.

— Но ведь ты, капитан, ни разу не пробовал сразиться со мной.

Турок повернулся к Харадже, которая продолжала как ни в чем не бывало спокойно курить, разглядывая то одного, то другого с живым интересом.

— Ты хочешь его смерти? — спросил турок. — Смотри, госпожа, как бы не было неприятностей от Мустафы, если ты станешь так обращаться с сыном высокопоставленной особы.

— А я у тебя совета не спрашиваю, Метюб, — заявила племянница адмирала. — Выполняй приказ, только и всего.

— Но я убью эфенди одним ударом.

— Так много я не прошу, — отвечала Хараджа. — Выбор за тобой, милый капитан. Какое оружие ты предпочтешь?

Пока герцогиня рассматривала арсенал на стенах, Хараджа властным жестом приказала турку подойти.

— Чего ты хочешь, госпожа? — спросил капитан, уже не на шутку разгневанный.

— Смотри: до первой капли крови! Если ты его убьешь, завтрашнего утра тебе не видать.

Метюб склонил голову, с трудом сдерживая досаду, и отодвинул стол, чтобы расчистить место для поединка.

Герцогиня тем временем выбрала три итальянские шпаги с плоским лезвием и крепкой рукояткой и попробовала их на упругость. Она не проявляла никакого беспокойства и тихонько шепнула про себя:

— Может статься, этим я получу возможность освободить ЛʼЮссьера. Один картуш — и дело сделано. Не может быть, чтобы туркам был известен этот секретный выпад неаполитанской школы, которому меня так хорошо обучил отец. Даже если он закроется, я его достану снизу.

Когда она вернулась в центр зала, турок, ни на секунду не выпускавший ее из виду, уже выбрал такую же итальянскую шпагу, хотя ему и хотелось бы сжать в кулаке кривую саблю.

— Мне удивительно, что ты, эфенди, умеешь обращаться с оружием, которым сражаются только христиане.

— Должен тебе сказать, капитан, что меня учил боевому искусству отступник из христиан, — отозвалась герцогиня. — Это оружие лучше, чем кривая сабля, дает проявиться ловкости и быстроте фехтовальщика. В любом случае, настоящий воин должен уметь обращаться с оружием гяуров.

— Ты рассуждаешь лучше, чем пророк, — сказала Хараджа, загасив третью сигарету. — Будь я Селимом, я назначила бы тебя главным по оружию.

Герцогиня снова подумала, что турчанка слишком требовательна и капризна и заставляет слишком дорого платить за свое гостеприимство, однако ответила ей легкой улыбкой.

— Ты готов, Метюб? — осведомилась племянница паши.

— Да, — просто ответил капитан, проверяя гибкость шпаги. — Вот клинок, который просто жаждет крови. — И прибавил: — Когда пожелаешь, эфенди.

Герцогиня заняла позицию в середине зала и насмешливо произнесла:

— Клинок сына паши Медины тоже застоялся без дела и пересох.

— И ему бы хотелось капельку моей крови? — так же насмешливо парировал турок.

— Не исключено.

— Надеюсь, его желание не сбудется, и придется ему и дальше ржаветь на стенке. Ты готов, эфенди?

Вместо ответа герцогиня встала в оборонительную позу, полностью раскрывшись и опустив шпагу во вторую позицию.

— Ух ты! — заметил турок. — Ты, эфенди, излишне уверен в своей ловкости. Я тебе как учитель фехтования говорю: не становись в такую позицию, имея перед собой противника, силу которого не можешь оценить. Ты, эфенди, все-таки слишком открываешься.

— Обо мне не беспокойся, — отвечала герцогиня. — Я не имею обыкновения провоцировать того, кто вышел со мной на поединок.

— Тогда получи вот это, эфенди! — вне себя крикнул турок, сделав молниеносный глубокий выпад.

Не отступив ни на шаг назад, герцогиня также молниеносно парировала посылку и вытянулась в броске. Кончик ее шпаги разорвал шелковую куртку противника на уровне сердца, не поранив тела.

— Клянусь пророком! Да этот мальчишка — чудо какое-то!

Хараджа, не меньше его удивленная поразительной точностью укола, быстро встала и отбросила сигарету в сторону.

— Метюб, — сказала она, — похоже, ты нашел противника, способного вышибить тебя из седла. А ведь ты мне только что сказал, что он совсем мальчик.

Турок взревел.

— Я его сейчас убью, — процедил он сквозь зубы. — Если только…

Грозный взгляд Хараджи оборвал его на полуслове.

— Не забывайся, — сказала она. — Вперед, мой милый капитан! Ты достоин знаменитого Дамасского Льва.

Герцогиня снова заняла оборонительную позу, угрожая турку в третьей позиции. На миг она застыла, а потом так неистово атаковала противника, что тот был вынужден нарушить стойку и отпрыгнуть назад.

— Браво, эфенди! — крикнула Хараджа. — Сдавайся, капитан!

Но Метюб был не из тех, кто легко позволяет себя одолеть, и бросился в атаку, как разъяренный зверь.