Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Но у нас пока нет уверенности, что галера нас настигнет. Посмотри: сейчас наш галиот идет очень быстро.

— Это верно, синьора, но на всякий случай надо подстраховаться.

Герцогиня бросила вопросительный взгляд на виконта.

— Можем ли мы рассчитывать на поддержку Дамасского Льва? — поинтересовался Гастон.

— Я твердо в этом уверена, — ответила герцогиня. — Он был очень признателен за то, что я сохранила ему жизнь.

— Тогда, если хочешь, ступай, — сказал ЛʼЮссьер, повернувшись к слуге. — Если мы увидим, что от галеры нам не уйти, мы высадимся на берег, и там ты сможешь нас найти.

— Вблизи Суды есть один потайной залив, мы там прятались. Ну, ты знаешь…

— Да, синьора. Я буду вас там ждать.

Он потуже затянул пояс, проверил, в порядке ли ятаган, сбросил плащ и, оставшись почти голым, легко перемахнул через фальшборт и скрылся под водой.

— Сто тысяч акул! Полундра! Человек за бортом! — завопил папаша Стаке. — Разворачиваемся!

— Успокойтесь, папаша Стаке, — сказала герцогиня. — Это раб Мулея-эль-Каделя направился к берегу.

— Что, этот бездельник испугался своих соотечественников? Пусть только вынырнет, я дам по нему заряд из аркебузы.

— Он плывет с моего разрешения. Хватит о нем. Как там галера?

— Да разбери ее холера! Чтоб она в преисподнюю провалилась! Чтоб лопнул от злости этот пес шелудивый, Магомет! — рявкнул старый моряк, который, похоже, вышел из себя. — Можно подумать, что у этого корабля запас ветра в трюме!

— Догоняет? — спросил ЛʼЮссьер.

— Да, господин виконт. Насколько я вижу, ветер там сильнее, чем здесь.

— Это турок! Турок! — раздался голос с верхушки грот-мачты.

— Да хранит нас святой Марк и его лев! — сказал папаша Стаке, швырнув в сторону свой берет. — Я с самого начала был в этом уверен.

— Что думаете предпринять, господин помощник капитана? — спросил виконт.

— Прижмемся к берегу и постараемся добраться до бухты Суда.

— Это единственное, что мы можем попытаться сделать, — раздался голос Николы Страдиота, который подошел к ним. — Но я сомневаюсь, что галера даст нам время на это.

— Она идет намного быстрее нас, и минут через десять мы окажемся под огнем.

— Потравить шкоты, готовься к развороту! Меняй кливера! — скомандовал грекам папаша Стаке.

Галиот, который шел на запад, повернул на восток.

К несчастью, у берега ветер был совсем слабый и неблагоприятный. Галера же, которая шла в открытом море при попутном ветре, быстро приближалась.

Минут через десять она почти поравнялась с галиотом и дала первый холостой залп, требуя, чтобы галиот остановился и поднял флаг.

— Вот мы и влипли! — крикнул папаша Стаке, готовый рвать на себе волосы. — При этом проклятом штиле мы дойдем до берега не раньше чем через три четверти часа. Господин виконт, вы, синьора, и все остальные, готовимся отразить нападение.

— Элеонора и Перпиньяно, на батарею! — скомандовал Гастон. — Там легче укрыться, чем здесь.

— А вы? — с тревогой посмотрела на него герцогиня.

— Мое место на палубе с Николой, Эль-Кадуром и папашей Стаке. Пока турки не пошли на абордаж, в вашей доблестной шпаге нет необходимости. Быстрее, Элеонора, они собираются дать по нам бортовой залп. Доверимся Богу и нашей храбрости.

Увидев, что она колеблется, он мягко, но властно взял ее за руку и увел на батарею, где Перпиньяно с семью греками уже готовил кулеврины к бою.

— Берегите себя, Гастон, — сказала герцогиня, обвив руками его шею. — Помните, я люблю вас.

— Я не подставлюсь под турецкие пули, — с улыбкой отвечал виконт. — Мы с ними старые знакомые, и как они не достали меня в Никозии, так и здесь облетят стороной. Не бойтесь, Элеонора.

— Но у меня нехорошее предчувствие.

— Оно у всех бывает перед боем, даже у самых храбрых. Вы это знаете, наверное, лучше меня, Элеонора, ведь вы были при штурме Фамагусты.

Его прервал второй пушечный выстрел, последовавший за холостым, и громкое ругательство Николы.

— Мое место на палубе, — сказал виконт, отстраняясь от герцогини. — Я должен быть там.

— Ступайте, храбрый мой.

Гастон ЛʼЮссьер обнажил шпагу и быстро взбежал по лесенке, а Перпиньяно уже кричал грекам:

— Готовьтесь к бортовому огню!

Когда Гастон ЛʼЮссьер выскочил на палубу, галера была не более чем в восьмистах шагах и шла параллельно берегу, пытаясь перерезать дорогу галиоту.

Мачты у нее были гораздо выше, и фор-брамсели набирали достаточно ветра, чтобы двигать корабль, обходя маленькие мысы и подъемы, а бедному галиоту доставались лишь редкие дуновения.

Первый боевой выстрел мусульман был сделан без промаха. Ядро, пущенное с хорошим прицелом, снесло верхушку флагштока латинского паруса с фок-рея. Падая, она чуть не ранила одного из греков.

Отправив первое железное послание, галера развернулась поперек ветра и показала все десять люков левого борта, из которых торчали черные жерла кулеврин.

Мусульманское судно было солидное: очень высокий ют и шканцы, широкие латинские паруса под марсом и прямой парус сверху. Тоннажем оно превосходило галиот по крайней мере раз в шесть.

На обеих палубах толпилось множество солдат в кирасах и шлемах, с пиками и саблями. Они выжидали момент, чтобы пойти на абордаж.