Капитанская дочка

Seeing us talking in such a friendly manner, Iw?n Ignatiitch, full of joy, nearly betrayed us.	Мы разговаривали, повидимому, так дружелюбно, что Иван Игнатьич от радости проболтался.
"You should have done that long ago," he said to me, with a face of satisfaction. "Better a hollow peace than an open quarrel."	"Давно бы так" - сказал он мне с довольным видом; - "худой мир лучше доброй ссоры, а и нечестен, так здоров".
"What is that you say, Iw?n Ignatiitch?" said the Commandant's wife, who was playing patience in a corner. "I did not exactly catch what you said."	"Что, что, Иван Игнатьич?" - сказала комендантша, которая в углу гадала в карты: - "я не вслушалась".
Iw?n Ignatiitch, who saw my face darken, recollected his promise, became confused, and did not know what to say.	Иван Игнатьич, заметив во мне знаки неудовольствия и вспомня свое обещание, смутился и не знал, что отвечать.
Chvabrine came to the rescue.	Швабрин подоспел к нему на помощь.
"Iw?n Ignatiitch," said he, "approves of the compact we have made."	"Иван Игнатьич" - сказал он - "одобряет нашу мировую".
"And with whom, my little father, did you quarrel?"	- А с кем это, мой батюшка, ты ссорился? "
"Why, with Petr' Andr?j?tch, to be sure, and we even got to high words."	"Мы было поспорили довольно крупно с Петром Андреичем".
"What for?"	- За что так?
"About a mere trifle, over a little song."	"За сущую безделицу: за песенку, Василиса Егоровна".
"Fine thing to quarrel over - a little song!	- Нашли за что ссориться! за песенку!... да как же это случилось?
How did it happen?" "Thus. Petr' Andr?j?tch lately composed a song, and he began singing it to me this morning. So I- I struck up mine,	"Да вот как: Петр Андреич сочинил недавно песню и сегодня запел ее при мне, а я затянул мою, любимую:
' Captain's daughter, don't go abroad at dead of night!'	Капитанская дочь, Не ходи гулять в полночь.
As we did not sing in the same key, Petr' Andr?j?tch became angry. But afterwards he reflected that 'every one is free to sing what he pleases,' and that's all."	Вышла разладица. Петр Андреич было и рассердился; но потом рассудил, что всяк волен петь, что кому угодно. Тем и дело кончилось".
Chvabrine's insolence made me furious, but no one else, except myself, understood his coarse allusions. Nobody, at least, took up the subject.	Бесстыдство Швабрина чуть меня не взбесило; но никто, кроме меня, не понял грубых его обиняков; по крайней мере, никто не обратил на них внимания.
From poetry the conversation passed to poets in general, and the Commandant made the remark that they were all rakes and confirmed drunkards; he advised me as a friend to give up poetry as a thing opposed to the service, and leading to no good.	От песенок разговор обратился к стихотворцам, и комендант заметил, что все они люди беспутные и горькие пьяницы, и дружески советовал мне оставить стихотворство, как дело службе противное и ни к чему доброму не доводящее.
Chvabrine's presence was to me unbearable.	Присутствие Швабрина было мне несносно.
I hastened to take leave of the Commandant and his family. After coming home I looked at my sword; I tried its point, and I went to bed after ordering Sav?liitch to wake me on the morrow at six o'clock.	Я скоро простился с комендантом и с его семейством; пришед домой, осмотрел свою шпагу, попробовал ее конец, и лег спать, приказав Савельичу разбудить меня в седьмом часу.
On the following day, at the appointed hour, I was already behind the haystacks, waiting for my foeman.	На другой день в назначенное время я стоял уже за скирдами, ожидая моего противника.