Капитанская дочка

"What do you think of that?" I said to Chvabrine, expecting praise as a tribute due to me.	- Как ты это находишь? - спросил я Швабрина, ожидая похвалы, как дани, мне непременно следуемой.
But to my great displeasure Chvabrine, who usually showed kindness, told me flatly my song was worth nothing.	Но к великой моей досаде, Швабрин, обыкновенно снисходительный, решительно объявил, что песня моя нехороша.
"Why?" I asked, trying to hide my vexation.	- Почему так? - спросил я его, скрывая свою досаду.
"Because such verses," replied he, "are only worthy of my master Tr?diakofski,45 and, indeed, remind me very much of his little erotic couplets."	"Потому" - отвечал он, - "что такие стихи достойны учителя моего, Василья Кирилыча Тредьяковского, и очень напоминают мне его любовные куплетцы"
He took the MSS. from my hand and began unmercifully criticizing each verse, each word, cutting me up in the most spiteful way.	Тут он взял от меня тетрадку и начал немилосердо разбирать каждый стих и каждое слово, издеваясь надо мной самым колким образом.
That was too much for me; I snatched the MSS. out of his hands, and declared that never, no never, would I ever again show him one of my compositions.	Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений.
Chvabrine did not laugh the less at this threat.	Швабрин посмеялся и над этой угрозою. -
"Let us see," said he, "if you will be able to keep your word; poets have as much need of an audience as Iv?n Kouzmitch has need of his 'petit verre' before dinner.	"Посмотрим" - сказал он - "сдержишь ли ты свое слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузмичу графинчик водки перед обедом.
And who is this Masha to whom you declare your tender sentiments and your ardent flame?	А кто эта Маша, перед которой изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти?
Surely it must be Marya Iv?nofna?"	Уж не Марья ль Ивановна?
"That does not concern you," replied I, frowning;	- Не твое дело, - отвечал я нахмурясь, - кто бы ни была эта Маша.
"I don't ask for your advice nor your suppositions."	Не требую ни твоего мнения, ни твоих догадок.
"Oh! oh! a vain poet and a discreet lover," continued Chvabrine, irritating me more and more. "Listen to a little friendly advice: if you wish to succeed, I advise you not to stick at songs."	"Ого! Самолюбивый стихотворец и скромный любовник!" - продолжал Швабрин, час от часу более раздражая меня; - "но послушай дружеского совета: коли ты хочешь успеть, то советую действовать не песенками".
"What do you mean, sir?"	- Что это, сударь, значит?
I exclaimed; "explain yourself if you please."	Изволь объясниться.
"With pleasure," rejoined he.	"С охотою.
"I mean that if you want to be well with Masha Mironoff, you need only make her a present of a pair of earrings instead of your languishing verses."	Это значит, что ежели хочешь, чтоб Маша Миронова ходила к тебе в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей пару серег".
My blood boiled.	Кровь моя закипела.
"Why have you such an opinion of her?" I asked him, restraining with difficulty my indignation.	- А почему ты об ней такого мнения? - спросил я, с трудом удерживая свое негодование.
"Because," replied he, with a satanic smile, "because I know by experience her views and habits."	"А потому", - отвечал он с адской усмешкою, -"что знаю по опыту ее нрав и обычай".