Капканы на баранов

– И об этом тоже… Кстати, в деле с русским туристом, которое мы отнесли именно к несчастному случаю, чтобы не раздувать скандала, осталось очень много вопросов, в том числе к мисс Бергман… Вот почему меня интересует, заметили ли вы что-нибудь странное в ее поведении в последнее время?

Я колебался, не зная, что ответить, и отвечать ли вообще. В итоге сказал, как есть:

– Если не считать того, что вчера в обед она попросила дать ей время побыть наедине с собой, после чего я ее больше не видел, все было нормально. Но я могу ее понять, потому что она устала от повышенного к себе внимания и постоянных перешептываний за спиной, в связи с этим происшествием. А людям плевать, они продолжали, и, я уверен, продолжают мусолить эту тему, как будто у них больше нет других интересов. Скажите уже, что с ней? И чем я могу ей помочь?

– Боюсь, ей вы уже не поможете…

– Что это значит?

– Вы знали, что вчера во время шторма мисс Бергман была на моле с той стороны лагуны?

– ЧТО?!

– Да, я сегодня с утра уже расспросил кое-кого из тех, кто вчера прибыл в отель и стал жертвой крушения катеров на входе в лагуну. Они рассказывали, что были очень удивлены увидеть промокшую до нитки хрупкую девушку, разгуливающую в разгар стихии в таком неподходящем месте. Говорят, она помогала людям перебираться с катеров на берег, а потом в присланные за ними спасательные лодки. Но сама плыть в отель с последней партией спасенных туристов отказалась, сказав, что вернется пешком, как пришла туда. Вы знали об этой ее прогулке?

Я сидел, убитый этой новостью наповал. И с ужасом осознал, что видел ее вчера. Тот силуэт в серой пасмурной дымке мне вовсе не показался. Это была она – Элис. Бродила одна под дождем среди гигантского нагромождения камней. Зачем?

– Нет, я не знал… – с трудом выдавил я. – Где она сейчас?

– Думаю, вам сейчас не стоит этого знать, мистер Хансен.

– Что с Элис?

– По-моему, что бы ни заставило ее вчера отправиться в такую погоду на мол, мисс Бергман не в полной мере осознавала всю опасность своей затеи. Она утонула. Сегодня утром в воде на камнях по ту сторону мола ее тело обнаружили рабочие, которых везли из Мале на строительные работы во внутреннем порту вашего отеля. Врач при отеле констатировал смерть. Я по стечению обстоятельств уже находился здесь со вчерашнего дня…

Сказать, что я был в шоке, значило ничего не сказать. Я просто сидел с открытым ртом и хватал воздух, словно получил удар под дых. В ушах звенело. Внутри вибрировало острое нежелание верить в услышанное.

– Вопросы, которые я вам задал – это обязательная процедура. Поэтому прошу меня простить, если они показались вам неуместными или оскорбительными. Теперь по поводу подозрений. Вас ни в чем не подозревают, потому что мне известно, где вы были и что делали весь вчерашний день и всю ночь. Врагов у мисс Бергман, равно как и друзей, кроме вас, здесь не было, поэтому у меня нет оснований подозревать кого-то еще. Стало быть, мы предварительно квалифицируем это происшествие, как несчастный случай, потому что при первичном осмотре следов насильственной смерти на теле обнаружено не было.

Я не хотел в это верить и даже подумал, что вижу сон, но, к сожалению, это все-таки была реальность. Моей Элис не было в живых уже более двенадцати часов, а я, даже не подозревая об этом, вчера тупо напивался в баре и ждал встречи, которой уже не суждено было состояться. Элис покинула меня навсегда. Осталась в прошлом. Все осталось в прошлом: выразительные зеленые глаза, милая улыбка, нежные руки, ее тепло, которое она мне подарила за те удивительные и прекрасные два дня, что мы знали друг друга. Все кончилось.

– Где она? Я хочу ее увидеть…

– Не думаю, что это хорошая идея. Она провела в воде долгое время. Будет лучше, если мы сначала доставим тело в Мале, где будет проведено подробное обследование. Затем с ним поработают специалисты и подготовят к отправке домой. Вот тогда, если вы приедете в лабораторию судмедэкспертизы, я разрешу вам взглянуть на вашу подругу. А пока – нет. Извините… Вы, кстати, не вздумайте звонить ее родным! Этим также займемся мы!

– У меня… у меня нет их контактов… Это… Из родных у нее только отец в Нью-Йорке… один остался… Черт…

– Я это уже знаю. Спасибо.

Больше лейтенант Шакур ни о чем не спрашивал. Я тоже молчал. Не знал, что тут можно еще добавить. Словно все мысли начисто стерлись, как волной смывает рисунки на песке и разрушает песочные замки.

– Ну, ладно, – наконец, произнес полицейский и встал с кресла. – Извините, что отнял у вас время. Мне пора.

– Как мне с вами связаться?

– Зачем?

– Чтобы можно было договориться о встрече в Мале. Я должен ее увидеть… в последний раз.

– Ох… – вздохнул он и с неохотой похлопал себя по карманам. – Простите, у меня сейчас нет с собой визитки… Но вы можете спросить на стойке регистрации в холле. Там вам подскажут мой рабочий телефон.

– Хорошо…

Лейтенант Шакур кивнул мне, нацепил фуражку и направился к двери.

– А если это был не несчастный случай? – спросил я вдогонку.