Каратель

Несмотря на кажущуюся неорганизованность, зрожи шли плотной массой, и явно под жёстким командованием. И я очень надеялся, что, несмотря на нечеловеческие силу и выносливость, зрожи вымотались во время трёхчасовой погони за летучим отрядом. В этом, а также в наших ловушках, была единственная возможность не только выжить, но и победить.

Яг подошёл ко мне и надел каску:

— Командир, что бы ни случилось, я был рад воевать под твоим командованием.

— Я тоже, Яг. Что бы ни случилось.

Потом я вышел перед строем и заорал, надсаживая голос:

— Эти зеленокожие твари пришли и убили наши семьи. Сожгли наши сёла и города. Они привыкли воспринимать нас, людей, как корм. И они скоро поплатятся за это! Что бы ни произошло сегодня здесь, зрожи запомнят это надолго! И ответят за всё! А про нас будут слагать легенды и песни. Мы станем для них карателями! Отступать нам некуда. Соберите волю в кулак и стойте до последнего! Победа или смерть! — я ударил себя кулаком в грудь.

— Победа или смерть! — грохнули мои ополченцы. Среди них я увидел и взволнованного шевалье Оттона, и шевалье Кретона, как оказалось — его двоюродного брата.

Зайдя в строй ополченцев, я продолжал кричать:

— Слушайте внимательно команды своих командиров! И просто выполняйте то, чему вас научили!

Я надел на голову каску и приготовился. Активировать мины должен был я. Маг Агель подвесил заклинание активации на слово «бум», и объяснил, что даже если я прошепчу его, мины сразу взорвутся. Конники Граньона, увидев наши ряды, ускорились, и уже прошли к латникам, уводя коней за строй, и занимая оборону. Латники в центре и справа заняли оборону за земляным валом и деревянными щитами. Это было хоть какой-то защитой от зрожьих стрел. А я ждал.

Орда всё ближе. Ближе. Ближайшие от нас мины были за пятьсот метров. Дальние на расстоянии километра. Камнями из разрушенной часовни мы хорошо удобрили поле. На расстоянии пятидесяти-ста метров друг от друга они лежали почти на квадратном километре. И я ждал, когда орда полностью зайдёт на минное поле. Вот первые ряды прошли дальнюю гряду камней-мин. Вот они уже на середине. Наши бойцы бледнеют. И ждут, глядя на вал огромных тварей. Вот первые ряды зрожей подошли к крайним от нас минам. Прошли их. Я увидел, как Яг вопросительно повернулся ко мне, но молчал. Ждал ещё немного. Пусть пройдут дальше. И когда первые ряды уже метров на сто прошли минное поле, я наставил на орду палец и сказал:

— Бум!

Боги! Мины, напитанные двадцатью магами, шарахнули так, что я сразу понял, что почувствовали жители Хиросимы. Ударная волна дошла даже до нас, просто повалив первые ряды зрожей. А в орде воцарился хаос. Осколки камней и динамическая сила рвали в клочья тела зеленорожих. Пламя, взметнувшееся от сотен мин, выжигало визжащих, одуревших от боли и страха зеленорожих. Огромное поле превратилось в настоящий ад, где в мгновение ока погибли тысячи тварей. Вскочившие на ноги зрожи, прошедшие минное поле, повернулись, и, увидев ад за своей спиной, рванули к нам. Немного. Не больше полутысячи. Что радовало, они были без лучников. Что огорчало — основной мишенью зеленомордые выбрали мой левый фланг, ещё не зная, что у меня целых двести арбалетов. Прекрасных арбалетов, сделанных из металлических луков зрожей.

— Арбалетчикиии! Тооовсь! — проорал я. Первый ряд моих дружинников встал на колено. Арбалетчики встали за их спиной, целя в приближающийся отряд.

Когда до бегущих зрожей оставалось всего двести метров, я проорал «огонь!». Двести арбалетных болтов смели первые ряды нападающих зрожей. Арбалетчики отступили назад, а на их место стали гранатометатели.

— Огонь! И сотня гранат улетела к зрожам. Огонь. Дым, крики. И когда дым рассеялся, мы увидели пару десятков зеленорожих, убегающих назад. Да копошащихся раненых тварей, не понимающих, что случилось, и куда ползти.

А над полем оседал дым. И я увидел, что радовались ратники рано. Да, половина орды полегла на минном поле, но друга половина уже обретала некое подобие порядка и мерным шагом пошла вперёд. И теперь нам предстояло настоящее испытание.

За триста метров от наших позиций зрожи резко остановились, и я, зная, что будет, заорал:

— Воооздууух!