Караванные города

Карта 5 План города Дуры: 1 — лагерь археологов; 2 — цитадель и дворец цитадели; 3 — военный храм; 4 — купальня; 5 — преторий; 6 — храм Артемиды-Аззанатконы; 7 — башня лучников; 8 — храм пальмирских богов; 9 — главные ворота; 10 — купальня (напротив нее храм Тихе Дуры) (план купальни представляет положение здания до раскопок); 11 —христианская церковь; 12 — храм бога Охлада; 13 — боковые ворота; 14 — «редут» и дворец «редута»; 15 — комплекс частных домов; 16 — храм Атаргатис и Хадада; 17 — дом жрецов; 18 — храм Артемиды-Нанайи; 19 — группа частных домов (среди них дом с сасанидской фреской); 20 — римская триумфальная арка на главной улице; 21 — дом архивов или дом Небухела; 22 — агора и суки (по чертежу проф. К. Хопкинса)

Несмотря на то что, как мы уже видели, Дура не может сравниться с Пальмирой ни по богатству, ни по исторической роли, которую она играла, тем не менее как раз в таком городе наиболее велика вероятность найти достаточный материал, который позволил бы нам разрешить проблемы, представляющие очень большой интерес. Город был заселен на протяжении шести веков (приблизительно с 280 г. до н. э. по 256 г. н. э.) последовательно македонянами, парфянами и римлянами. Он был разрушен в середине III в. н. э. и никогда вновь не заселялся. Таким образом, мы можем проследить в Дуре историю этих греко-македонских островков, рассеянных среди семитского и иранского моря Александром Великим и его преемниками вдоль всех главных дорог семитского и иранского миров. Мы знаем названия некоторых из этих островков, однако очень мало знаем об их жизни, деятельности или культуре. Мы также более или менее знакомы с результатом эксперимента, так как можем утверждать, что иранские и семитские волны захлестнули эти островки, хотя по-прежнему не можем сказать точно, как это происходило, или что собою представляли эти островки.

Я уже говорил о том, как важно для историка древности знать о культуре, истории и государственном строе Парфии. Условия парфянской жизни по-прежнему неизвестны, хотя, несомненно, мы можем утверждать, что они разные: в Индии одни, в Персии другие, в Месопотамии третьи. Дура, бывшая городом парфянской державы на протяжении почти трех веков, естественно, не могла дать нам ключи для решения всех этих проблем, но она уже позволила нам сформулировать их, а в недалеком будущем она, несомненно, поможет нам разрешить, по крайней мере, некоторые из них.

Конечно, следует ожидать, что большинство памятников Дуры будут датироваться римским временем. Пока македонский и парфянский периоды в Месопотамии по-прежнему остаются погруженными во мрак, темноту, то римский, если не в Месопотамии, то, по крайней мере, в Сирии, становится более понятным. Однако даже здесь мы находим, что наши знания неполны, и мы должны задать вопрос о том, достаточно ли сделано для того, чтобы увеличить их тщательным изучением имеющегося материала. Влияние Рима на Сирию очевидно, но был ли он таким же могущественным и на Евфрате? Именно в этом государстве проявились некоторые интересные проблемы римской истории.

Римская политика в отношении Пальмиры может быть, например, одним из интересных экспериментов в столь гибком государственном устройстве; интересно проследить за результатами, полученными Римом в Дуре, которая была македоно-иранской по характеру, хотя и семитской по происхождению, и поэтому абсолютно чуждой Риму. Удивительно, как Рим и эллинизм встретились там и как римляне справлялись с проблемами территорий, расположенных вдоль берегов Евфрата.

Таковы в общих чертах наиболее значительные вопросы, на которые мы ожидаем найти ответ, по крайней мере частичный, в Дуре. Раскопки Кюмона позволили нам сформулировать эти проблемы, и они также дали надежду на то, что при удачном стечении обстоятельств (а раскопки всегда в какой-то мере зависят от удачи) и с помощью тщательных систематических научных исследований Дура даст больше ценного материала для изучения указанных проблем.