Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева

Встаньте, двое моих дорогих хороших [родители] и моя, из первой аминь-водицы меня ь воспринявшая /крёстная/, перед милыми спасушками [иконами] с нижайшими поклонами, чтобы распустить/раскрыть милые пряди уточки-морянки с милых мест.

И [ты], первое дитя меня в люльке качавшей [матери, сестра], поскорей зажги огненные свечечки.

И [ты], единственное и первым в милых царских полках/войсках служившее дитя моей [меня] создавшей [матери, т. е. брат], не сможешь ли со столов милых царей принести ключи для уточки-морянки, чтобы раскрыть ими любовно выращенные/ношенные пряди с милого девичьего состояния.

Дитя моей [меня] создавшей [здесь: брат], скоренько сходи и принеси золотые ключи с царских столов, чем возвысить/приподнять (?) мои золотые имечки [это и волосы, и девичья воля, девичество].

Лучше бы моя [меня] в бане парившая [мать] тонким режущим железом обрезала бы мои молоденькие вольные волоконца/первошерстки [волосы], чем распускать их для ухода к неродным в бане пареным [в семью мужа, к чужим].

Перед уходом в баню от имени невесты причитывают матери:

Oletko, valkeilla ilmoilla siätelijä vualijaiseni, vuara vuarasilta yksin varvoin valitut vakavat lehtivastaset varussellun vaimalalla vartuvuollani vallan viimesih

vakavih vassan löylykylysih vakio vartaloisieni varvotella? Ice vallal-lisien valkeijen allilloijeni kera vallan viimesissä varilokylysissä vakio vartaloisieni varvoteltavikse.

Vielä oletko, vualijaiseni, vuahen jauho loista vallan asetelluot vuah-timuilaset varussellun? Vieläkö, ankeijen vaivojen näkijä vualijaiseni, /olet/

valkiet varsisopaset varussellun vallan viimesistä vaklokylysistä vuaticceutuo

vaivojen näkömättömih vualimih varoin?

Vain, valkeilla ilmoilla siätelijä vualijaiseni, kun vaimalolla vartuvuolla vallan vaimaloisekseni vallan viimesih vaklokylysih vallan kualelen iče vallan entisien valkeijen allilojeni kera. En voi valTasvarsasitta enyä kualella, niin vaimalan vartuvuoni vallan nuoret vaklopolvuoni vaivutah.

Kun ei olle vualijaiseni valTasvarsasie, niin hoti ihalat issunstuulaset kualattele,

anna issunstuulasien varasissa innon kualettelen.

Anna ankeh vartuvuoni vielä avoproskenjaisie äijän myöhäsih allikylysih /lähtiessä/ anelen. Et tiijä, olen äijän vähäsien allinimysien äijän ylentely-ijällä

aikojaistani ankehin sanoin apivoinun.

Моя, на белый свет [меня] создавшая, выпестовавшая [мать], приготовила ли ты со многих горочек по одной веточке выбранные славные лиственные венички, чтобы [мне] сникшему стану в последние разочки мой белый стан в жаркой парной баенке понежить? С моими поровеночками, с белыми уточками-морянками [подругами], в последние разочки в жаркой парной баенке свой девичий [уел.] стан попарить.

И еще, моя [меня] выпестовавшая, сумела ли из пенного порошочка изготовленное пенное мыльце припасти? И еще, моя тяжкие муки испытавшая, [меня] выпестовавшая, приготовила ли белые одежды, чтобы в светлой баенке в последние разочки переодеться перед уходом к [чужим] выпестованным, страданий не ведавшим?

Моя на белый свет создавшая, [меня] выпестовавшая, ведь как [я] сникший стан на свою беду пойду в последние девичьи [уел.] баенки вместе со своими прежними белыми уточками-морянками, так уж не смогу без лошадок в упряжке до дома дойти, до такой степени девичьи [уел.] коленки сникшего стана устанут.

А если нет [у тебя], моя выпестовавшая, объезженного коня/лошадки в упряжке, так хоть красивый стульчик для сидения принеси. И, опираясь на этот стульчик для сидения, [я] дойду.

И еще [я] печальный стан попрошу полного прощения перед уходом в позднюю баенку уточки-морянки [девичью баню]. Как знать, быть может обидела горькими словами мою [меня] создавшую в ту недолгую порушку, пока возрастала с имечком уточки-морянки [в пору девичества].

В бане невесту парят и моют подруги. Причитальщица причитывает в предбаннике:

Voikah tunnon yliset tuuvehet spuassuset tunnon teräväiseh kaksien tuu-vehien hyväsieni tunnon myöhäset tulitupaset tuhansina tulikypenyisinä tu-prahutella ympäri tuuvehie ilmasie.

/Voikah/ kiiras synty kiran teräväiseh kivikipakkaiset kirvotella kiirahan hyväseni kisojen kirvottelupaikkasih, kun ei kieroseni kiran puuvuttu.”

Пусть высшие ласковые спасушки вмиг развеют по ласковому свету тысячами огненных искорок позднюю жаркую баенку (букв.: избушку) моих двоих ласковых хороших [родителей].

Пусть ясные прародители вмиг развалят каменную печку в бане моего ясного хорошего [отца], [в месте] где я расстаюсь с порушкой игр/ бесед, и мои обидушки не поубавились.

Tuli kylystä pihalla, itköy:

Anna ualtovetysih äijän luajittelen äijän nuoret allinimyseni, kun oli äijän viimeset jo allikylyset. Eihän apieseni äijän vähäselti hoti alettu.

Выходят с невестой из бани, причитывают во дворе:

Дай-ка опущу в волнистую воду свое молоденькое имечко уточки-морянки [девичью волю], ведь это была последняя баенка уточки-морянки, и кручинушки не поубавились.

Hyö lähetäh matkah, stuula tuuvah, millä morsien istuutuu ta itköy: