Читаем КАРЬЕРА полностью

КАРЬЕРА

боб

статьям. Следовательно — актер. Разумеется, вы сможете

изобразить потрясение и удивление.

— Вероятно...

— Итак, могу ли я заручиться вашим словом, что

услышанное останется между нами?

Триста штук... Киваю. Креплин похлопывает меня по спине:

— Превосходно. Дело решено.

Номер Клауса располагается на семнадцатом этаже, в углу

«Волдорф Тауэре». Башня гордо возвышается над

городскими небоскребами. Жилое помещение не уступает

размерами средней величины футбольному полю. Две

спальни, огромная кухня.

— Довольно просторно, — замечаю я.

— Владельцам здания нравится, что их выбрал «Клаус-

Зандерлинг», так что нам всегда идут навстречу.

Шампанского?

— А почему бы и нет?

Клаус снимает телефонную трубку, заказывает у портье

бутылку «Крюга». Если Креплин пытался произвести

впечатление своим поведением в стиле «деньги — мусор», то немцу удалось добиться поставленной цели. Примерно

через минуту в апартаменты постучали.

— Приехали гостьи, — заметил Клаус, направляясь к

двери.

— Гости? — переспросил я, — не знал, что вы ожидаете...

Не успел я договорить, как вошли две очень высокие сильно

накрашенные блондинки. Каждой примерно двадцать пять

или чуть больше. Протянув Клаусу снятые пальто, обе

продемонстрировали едва ли не копирующие другу друга

черные платья, обтягивавшие женские тела, точно

хирургические перчатки. Настоящие девушки из эскорт-

агентства. Мне тотчас же стало неловко.

— Леди, — заговорил Креплин, подталкивая дам в

комнату, — позвольте представить вам моего товарища, мистера Аллена. Эдвард, это — Анжелика, а вот Моник.

— Как жизнь, сладкий? — осведомилась Моник,

простецкое произношение которой недвусмысленно

свидетельствовало: говорившая — отнюдь не урожденная

француженка. Обе молодые женщины устроились на

диване. Креплин одарил меня очередной акульей улыбкой, и я незамедлительно понял: испытывает, проверяет на

верность. Прояви я возмущение по поводу своднического

знакомства с двумя проститутками (а то была явная

ловушка) — уволит за желание остаться чистюлей. Но если

переспать с Моник или Анжеликой, на меня появится

компромат, к тому же Клаус будет знать: в глубине души я

— слабак, готовый подставить под удар семью, лишь бы

продвинуться по работе.

Моник и Анжелика задымили сигаретами. Креплин подсел

ко мне, прошептал:

— Надеюсь, вы не станете возражать. Отвечаю, тщательно

подбирая слова:

— Да, Клаус, вы устроили настоящий сюрприз.

— Но ведь приятный, а? Скромное рождественское

угощение от «Клауса-Зандерлинга». Вы уже определились с

предпочтениями?

Анжелика жевала жвачку и выпускала густые кольца дыма.

Моник, прости господи, выглядела чуть респектабельнее, чем девчонки, подрабатывающие на Восьмой авеню

(правда, вместо багряных шорт в обтяжку носила

облегающее черное платье).

— Знаете, — доверительно сообщил я, — я собираюсь

отлить. Когда вернусь, тогда и решим. Хорошо?

— Превосходно, — согласился Клаус. Туалет оказался

просторным — чуть ли не акр вымощенного мрамором

пола, встроенная ванна, золотые краны.

Стою и рассеянно похлопываю себя по нагрудному карману

пиджака, касаясь мобильника... Придумал! Включаю краны, набираю сто пятьдесят один — виртуальный автоответчик, его можно запрограммировать на любое время, как

будильник. На часах — 01.17. Незамедлительно набираю

01.21, дважды вдавливаю «звездочку», возвращаю телефон

в карман.

В гостиную уже принесли шампанское. Портье, он же

официант, отвинчивает пробку. Креплин уселся между

Анжеликой и Моник, болтает и проводит указательным

пальцем вверх-вниз по обтянутому черным чулком бедру

Анжелики.

Обе женщины осоловели от скуки. Наверняка рассчитывали

по-быстрому сделать дело, получить деньги и отправиться

по домам, спать. Но Креплин преисполнен решимости

развлекаться. Как только разлили шампанское, немец