КАРЬЕРА

— Да-да... В номере Клауса Креплина, в «Волдор-фе»...

Что?! О, господи, не может быть... когда?.. Серьезно, как

думаешь?.. Хорошо-хорошо... Уже бегу. Реанимация в

больнице Рузвельта? Буду через десять минут.

Отключаю телефон и тотчас же хватаюсь за пальто.

— В чем дело? — интересуется Креплин.

— Звонила жена, Лиззи. У нас ненадолго остановился

тесть, сейчас у старика сильные боли в груди. Срочно

отправили в клинику Рузвельта.

Я уже одет.

— Послушайте, Клаус... очень жаль, но... Немец пожимает

плечами:

— Делайте то, что должны.

— Спасибо за прекрасный вечер, — я трясу руку хозяина,

— поговорим завтра. — Наспех машу на прощание рукой

проституткам. Те не отвечают.

Открываю дверь, и Креплин произносит источающим

сарказм голосом:

— Передайте вашей очаровательной жене мои наилучшие

пожелания.

Через полчаса я уже юркнул в постель, рядом с нежно

любимой, но находящейся в полнейшей прострации женой.

Наклонился, чтобы поцеловать; Лиззи еле слышно

застонала и откатилась прочь.

Обхватываю подушку, закрываю глаза в тщетной надежде, что меня тотчас же одолеет сон.

Вновь открываю глаза. Целый час лежу, замерев от страха: тяжелый случай полуночных кошмаров.

Тед Петерсон, главный козел. Наверняка спокойно храпит

дома, в Коннектикуте, и даже не подозревает, что своим

легкомысленным решением отменить заказ на какую-то

паршивую рекламу поставил чужие карьеры под угрозу.

Типичный безнравственный яппи. Изменяет партнерам,

изменяет жене. Верен только собственным грошовым

амбициям.

Снимаю телефонную трубку. Набираю справочную с кодом

Оулд-Гринвича, пригородом Коннектикута. Оператор

сообщает: в районе зарегистрировано двое Э. Петерсонов.

— Нужен Э. Петерсон, живущий на улице с водяным

названием.

— Вы имеете в виду Прибрежную дорогу?

— Именно. Сорок четвертый дом, да?

— Девяносто шестой. Пожалуйста, подождите, пока я не

найду телефонный номер...

Обманом выведав домашний адрес Петерсона, включаю

компьютер, выхожу в сеть, захожу на поисковик «Яху», запрашиваю карту Оулд-Гринвича, штат Коннектикут.

Через десять секунд на экране появляется окошко с

запросом точного адреса в пригороде. Набираю

«Прибрежная Дорога, 96», «искать»... ивот уже загружаю

полную, вподробно-стях, карту того района Оулд-Гринвича, где живет Петерсон.

Распечатывая карту, снова тянусь к телефонной трубке, звоню в агентство по прокату машин «Эйвис». Есть ли на

Манхэттене круглосуточно работающие филиалы?

Тридцать третий, на углу Второй и Третьей? Отлично. Не

найдется ли сейчас машины для ночного проката? «Чиви

Катлесс»? Годится.

Смотрю на часы: 3.43. Буду на месте в половине пятого.

Моюсь в душе, бреюсь. Надеваю костюм с галстуком.

Торопливо завариваю растворимый кофе, бросаю в него

пять таблеток витаминов «Ро Энерд-жи», оставляю записку

для Лиззи:

Любимая!

Никак не спалось. А утром нужно пораньше съездить в

Коннектикут. Позвони, когда проснешься, и я все объясню.

Ты у меня — лучше всех...

Приехал в Оулд-Гринвич без десяти шесть. С легкостью

нашел по карте нужную улицу. Еще темно, и приходится

медленно колесить по узкой двухполосной трассе,

разглядывая сквозь прищур номера домов на почтовых

ящиках.

Родовое поместье Петерсонов располагалось в конце

длинного шоссе. Наяву дом производил еще более сильное

впечатление, чем на показанных Тедом фотографиях: кусок

мыса Коддер, перенесенный на четверть акра земли. Петер

не врал, говоря, что дом смотрит окнами на побережье: жилище окружала терраса, выходящая на воду и даже

оснащенная собственным лодочным причалом. Теперь

понятно, откуда взялась цена в 1,4 миллиона долларов.

Выключаю фары, еду по дороге, паркуюсь прямо между

«БМВ» Петерсона и «фордом эксплорер».

предназначенным для жены и детей. Снаружи холодно,

примерно десять градусов по Фаренгейту, если верить

установленному в «Чиви» градуснику, а потому не глушу

мотор. Горько пожалел, что по пути не прихватил газету и

не купил кофе.

Откидываюсь на сиденье и чувствую, как через мозг

проносится волна изнеможения...

Внезапно раздается резкий звук. Скрежет металла по

стеклу. Мигаю и обнаруживаю, что в глаза уже светит яркое

зимнее солнце.

Черт, черт, черт! Проснулся и смотрю на курносую

женщину: за тридцать, длинная черная «аляс-ка», высокий

белый ворот свитера, черная бандана поддерживает светлые

волосы. За спиной — двое ухоженных ребятишек. Дети

несут ранцы и недоуменно смотрят, как мама стучит

обручальным кольцом по окну прежде не виданной,

заблокировавшей выезд машины, в которой — спящий

чужой дядя.

— Сэр! Сэр! Сэ-эр!!! — кричит женщина. Выскакиваю из

машины, холодный утренний воздух тотчас же

взбадривает....

— Простите, очень извиняюсь, — повторяю я и протираю

глаза. — Заснул...

Испуганная женщина отступает на шаг:

— Вы всю ночь спали посреди выезда для наших машин?

— Нет, только один час. Здесь живет Тед Пе-терсон?

— Я — Мэг, его жена.

— Рад встрече с вами, Мэг. А я...

— Нед Аллен? — Вопрос задан голосом, в котором —

потрясение.

Поднимаю взгляд. В дверях стоит Тед — в лучшем сером