Карьеристы

— Какая уж правда-неправда… Ха-ха-ха! Нет, нет, мне очень интересна вся эта «генеалогия» и заодно ваша психология.

— Вы умеете шутить, — несколько сбавил свой натиск Буткус, но по тону его нельзя было понять, обиделся он на «родственника» и «коллегу» или, напротив, доволен его «остротой». — Впрочем, шутки шутками, — продолжал он, — но скажу откровенно: кое-что могу сделать для вас. Как-никак к самым влиятельным дамам Каунаса вхож. Некоторые ко мне с полным доверием относятся, так сказать, благоволят. Хотите — и вас представлю. Они все могут. Все в их руках: служба там или другое что…

Домантас все больше убеждался, что этот Буткус довольно любопытный тип. Шагая по Аллее свободы, он то и дело приподнимал свой модный котелок, раскланиваясь направо и налево, а уж если попадался им навстречу человек солидной внешности — обязательно! Как же, такое обширное знакомство! Правда, некоторые, делая изумленные глаза, на приветствия Буткуса не отвечали, но большинство все-таки приподнимали шляпы. А стоило встретить какого-нибудь директора или чиновника рангом повыше, Буткус, подобострастно кивая прохожему, кидал Домантасу:

— Господин Норейка. Директор. Давний мой знакомец.

Или:

— Бактис. Так сказать, генеральный секретарь… Мы с его женой в одной гимназии учились. Она и теперь меня частенько на кофе приглашает…

Прощаясь, Домантас поинтересовался:

— Ну а как этот ваш журнал? Все еще собираетесь издавать или уже не будете?

— Временно отложил. Начну немного позже. Некоторые лица просили повременить. Высокие лица! Говорят, как бы не вышла конкуренция тем журналам, которые они уже поддерживают… Мне что: раз просят — подождем…

IV

Чтобы как-то улучшить настроение, Домантас отправился однажды вечером в кафе. Нашел свободный столик в углу, заказал кофе.

Оркестр тянул под сурдинку меланхоличное танго. Потонув в клубах табачного дыма, завсегдатаи о чем-то лениво переговаривались, в зале стоял негромкий гул голосов. Дамы, посасывая длинные мундштуки, обменивались нескончаемыми новостями.

Кое-кто из присутствующих был Домантасу знаком: прежде они активно участвовали в деятельности разных партий, а теперь, как ему было известно, сменив шкуру, занимают высокие посты, сидят в кафе, тянут крупник, рассуждают о карьерах, переводах и перемещениях, юбилеях и именинах… Да, прытко гребут, как на волнах несет их из категории в категорию[12], из партии в партию… Мало им титула директора или заведующего, так они стремятся нацепить на себя и красивую эмалированную табличку с надписью «общественный деятель»…

«Рвутся вперед и не рассуждают о высоких материях, — с горечью думал Домантас. — Таким всегда везет…» Вспоминалось высказывание одного ловкача карьериста: дескать, иной раз достаточно своевременно плюнуть — и, глядишь, дела пошли на лад. Что и говорить — мастер! Честь, совесть, идеалы… Господи! Произойдет какое-нибудь дурацкое событие — и псу под хвост всю эту философию! Все твои мечты о счастье и успехе…

Раздумывая об этом, Домантас и не подозревал, что сквозь голубоватый табачный дым, сквозь гул голосов и мелодию танго, вместе со взглядами некоей влиятельной дамы плыло к нему и его «счастье».

— Вы вон с тем брюнетом не знакомы? Интересный господин… — бросила некая дамочка Буткусу, который, поигрывая своим сочным баритоном, передавал ей всякие околоспортивные сплетни.

Буткус тут же откликнулся — как же, как же, знаком… Правда, красавчик этот недостоин благосклонного внимания такой важной особы!

— Женат? Чиновник? — перебила она его.

Буткус доложил:

— Разведен с женой. Не служит. Еще при левых вылетел. Был даже директором департамента. Сейчас в газетках, так сказать, пописывает.

— Ах, вот как! — Дама не сводила с Домантаса глаз. — Слушайте мой приказ: приведите его сюда и познакомьте нас. Мне кажется, в нем есть какая-то таинственность, что-то необычное… Только пригласите так, чтобы… ну, вы понимаете!

Буткус вскочил и, прижав руки к сердцу, щелкнул каблуками.

— Ваше слово — закон!

Подошел к Домантасу, тронул его за плечо:

— Здравствуйте, коллега! С вами хочет познакомиться госпожа Лапшене, — с многозначительным видом, словно некую тайну, сообщил Буткус.

— Лапшене? Не имею чести… А что ей от меня нужно? И вообще кто она такая?

— Тссс!.. Это для вас очень полезно! Дама пользуется огромным влиянием!

— В чем же это влияние выражается?

— Я же говорю вам — как захочет, так и будет! Кое-кому такую службу обеспечила! Муженек ее многое может, если не всё… Я ей про вас столько хорошего наговорил, вот она и выразила желание… Идемте, идемте, познакомлю вас. Неудобно заставлять даму ждать.

Домантас нахмурился.

— Может, не очень удобно это посредничество…

— Ну о чем вы говорите! — уставился на него Буткус. — Неужели не ясно? Госпожа Лапшене хочет познакомиться, послала меня… Она же смертельно обидится!

— Хорошо, идем!

Они подошли к столику Лапшене.

— Разрешите, сударыня, представить вам моего коллегу господина Домантаса! — торжественно отрекомендовал Буткус.