Карл Маркс. История жизни

Маркс вышел победителем из этой борьбы; подлог был обнаружен еще до судебного разбирательства, и прокурору пришлось самому выбросить из числа доказательств «несчастную книгу». Но победа оказалась роковой для большей части подсудимых. Пятинедельное разбирательство обнаружило такое количество позорнейших деяний полиции, свершенных при поощрении высших государственных властей Пруссии, что полное оправдание всех обвиняемых заклеймило бы это государство пред всем светом. Для того чтобы спасти положение, присяжные произвели насилие над своей честью и совестью и осудили семерых из одиннадцати подсудимых за покушение на государственную измену: рабочий сигарной фабрики Резер, литератор Бюргерс, портновский подмастерье Нотъюнг были приговорены к шести годам крепости, рабочий Рейф, химик Отто, бывший референдар Беккер — к пяти годам и портновский подмастерье Лесснер — к трем годам. Оправданы были приказчик Эргард, врачи Даниельс, Якоби и Клейн. Но один из оправданных пострадал больше всех: Даниельс умер несколько лет спустя от чахотки, которую схватил в полуторагодичном одиночном заключении во время предварительного следствия. О смерти его глубоко скорбел Маркс, которому жена Даниельса передала в потрясающем письме последние приветствия ее мужа. Остальные жертвы этого позорного процесса намного пережили его и частью вернулись в буржуазное общество, как, например, Бюргерс, который сделался депутатом рейхстага от прогрессивной партии, и Беккер, впоследствии обербургомистр Кёльна и член прусской палаты господ; он пользовался благоволением двора и правительства за свое высокопатриотическое настроение. Из осужденных, которые остались верны своему знамени, Нотъюнг и Резер принимали еще участие в первых шагах возродившегося рабочего движения, а Лесснер на много лет пережил Маркса и Энгельса и принадлежал к числу их самых верных товарищей в ссылке.

После кёльнского процесса Союз коммунистов распался, и его участь вскоре разделил также обособившийся союз Виллиха — Шаппера. Виллих переселился в Америку, где приобрел заслуженную славу в качестве генерала северных штатов в войне за освобождение негров, а Шаппер вернулся, раскаявшись, к старым товарищам.

Маркс приступил затем к нравственному бичеванию той системы, которая одержала столь позорную победу пред кёльнским судом присяжных. Он написал «Разоблачения кёльнского процесса», хотел издать их в Швейцарии, а если окажется возможным, то и в Америке. 7 декабря он писал американским друзьям: «Чтобы оценить юмор брошюры, имейте в виду, что автор ее за отсутствием одежды для достаточного прикрытия тела, а также и обуви был почти под арестом дома и что каждую минуту на его семью грозила обрушиться и обрушивалась горькая нужда. Процесс и в этом смысле поддел меня: в течение пяти недель вместо того, чтобы зарабатывать хлеб насущный, я вынужден был работать для партии против правительственных махинаций. Кроме того, процесс окончательно оттолкнул от меня всех немецких издателей, с которыми я надеялся договориться относительно моей „Политической экономии“». Но 11 декабря Шабелиц-сын, который взялся издать брошюру о кёльнском процессе, сообщал Марксу из Базеля, что он прочел уже первые корректурные листы. «Я убежден, — писал он, — что брошюра обратит на себя огромное внимание, так как она великолепна». Шабелиц хотел напечатать 2000 экземпляров и назначить цену в 10 зильбергрошей за экземпляр, в расчете, что часть издания будет наверно конфискована.

К сожалению, не часть, а все издание было конфисковано, когда его отправляли из небольшого пограничного села в Бадене, где оно лежало в течение шести недель, внутрь Германии. 10 марта Маркс сообщил эту печальную весть Энгельсу и писал ему с горечью: «Как при таких обстоятельствах не утратить всякую охоту писать? Приходится работать все время pour le roi de Prusse!»[1] Совершенно неизвестно, как произошла беда; сначала Маркс подозревал издателя, но, как скоро выяснилось, совершенно несправедливо. Шабелиц хотел распространить оставшиеся у него 500 экземпляров в Швейцарии, но из этого, по-видимому, мало что вышло; для Маркса же дело имело неприятный отголосок еще несколько времени спустя: через три месяца, правда, не сам Шабелиц, а его компаньон Амбергер потребовал от автора брошюры сумму в 424 франка в возмещение расходов по печатанию.

Что не удалось в Швейцарии, увенчалось по крайней мере успехом в Америке; но там, конечно, разоблачения Маркса не представляли опасности для прусского правительства. Разоблачения появились в «Новоанглийской газете» в Бостоне, и Энгельс заказал на свой счет 440 отдельных оттисков, которые предполагалось распространить в рейнской провинции с помощью Лассаля. Госпожа Маркс вступила по этому предмету в корреспонденцию с Лассалем, и он проявил большое усердие; но по их переписке нельзя установить, была ли достигнута намеченная цель или нет.