Карл Маркс. История жизни

И при каких обстоятельствах написана была эта изумительная книга! Наименьшим еще горем было то, что Вейдемейеру пришлось из-за недостатка средств «забастовать» уже после первого номера еженедельника. Вот что он писал об этом: «Безработица, которая неслыханным образом свирепствует здесь с осени, ставит большие препятствия на пути каждого нового предприятия. А затем еще здесь идет в последнее время эксплуатация рабочих самыми различными способами. Сначала появился Кинкель, затем Кошут, и масса настолько глупа, что охотнее дает доллар на враждебную ей пропаганду, чем цент на действительную защиту ее интересов. Американская почва действует на людей крайне развращающим образом, и вместе с тем они начинают воображать, что стоят значительно выше своих товарищей в Старом Свете». Вейдемейер, однако, не отчаивался в том, что ему удастся воскресить свой еженедельник в виде ежемесячного журнала; он надеялся, что ему достаточно будет для этого каких-нибудь жалких 200 долларов.

Гораздо хуже было то, что Маркс заболел сейчас же после первого января и лишь с большим трудом мог работать: «Меня уже много лет ничто так не угнетало, как этот проклятый геморрой — даже самое крепкое французское словцо не так сшибает с ног». Но более всего ему отравляла существование постоянная нужда в «презренном металле». «Вот уже целая неделя, — писал он 27 февраля, — как я дошел до приятного положения, что не выхожу из дому за отсутствием сюртука, отправленного в ломбард, и не ем мяса ввиду отказа в кредите». Наконец он 25 марта отправил последнюю часть рукописи Вейдемейеру вместе с поздравлением по случаю возвещенного ему Вейдемейером рождения маленького революционера: «Лучшего времени, чем теперешнее, и желать нельзя для того, чтобы родиться на свет. К тому времени, когда будут ездить в семь дней из Лондона в Калькутту, у нас ведь уже давно снимут головы, или же мы будем трясти ими от старости. А Австралия, Калифорния и Тихий океан! Новым гражданам мира будет непонятно, как мы жили в таком тесном свете». Думая о широких перспективах человеческого развития, Маркс сохранял бодрое душевное равновесие среди всех личных испытаний.

Но ему предстояли еще очень печальные дни в ближайшем будущем. В письме от 30 марта Вейдемейер сообщал, что нет никакой надежды напечатать присланную ему рукопись. Самое письмо не сохранилось, но отголосок его слышится в резком письме Вильгельма Вольфа от 16 апреля. Письмо написано было в тот день, когда хоронили ребенка Маркса, «среди неудач и несчастий со всех сторон и страшной нужды всех знакомых». Письмо полно горьких упреков Вейдемейеру, который, однако, тоже не почивал на розах и всегда готов был сделать все, что было в его силах.

Маркс и его семья провели ужасную Пасху. У них умерла родившаяся за год до того дочка, и в дневнике матери есть следующая трогательная запись: «На Пасху 1852 г. заболела тяжким бронхитом наша бедная маленькая Франциска. Три дня бедная девочка боролась со смертью. Она так тяжело страдала! Маленькое бездыханное тело ее покоилось в задней комнатке, а мы все перешли в переднюю комнату и, когда наступила ночь, легли спать на полу. Трое живых детей лежали рядом с нами, и мы плакали о маленьком ангеле, холодном и бледном, покоившемся рядом с нами. Смерть милого ребенка произошла во время нашей самой горькой нужды. Я побежала к одному французу эмигранту, который жил поблизости и незадолго до того приходил к нам. Он отнесся ко мне с большим участием и дал два фунта стерлингов. На эти деньги я заказала гроб, в котором мирно покоится моя бедная девочка. У нее не было колыбели, когда она родилась на свет, и ей долго было отказано в последнем маленьком обиталище. Каково нам было на душе, когда ее унесли на место последнего отдохновения!» И в этот черный день пришло злополучное письмо Вейдемейера. Маркс сильно тревожился за жену, которой пришлось в течение двух лет быть свидетельницей крушения всех его предприятий.

Но в эти несчастные часы уже шло целую неделю через океан еще одно письмо Вейдемейера. Оно было помечено 9 апреля и начиналось следующими словами: «Неожиданная помощь устранила наконец препятствия к напечатанию брошюры. После того как я отправил последнее письмо, я встретил одного из наших франкфуртских рабочих, портного, который тоже этим летом приехал сюда. Он тотчас же предоставил в мое распоряжение все свои сбережения, сорок долларов». Этому рабочему мы обязаны появлением в свет «Восемнадцатого брюмера». Вейдемейер даже не назвал его имени — но не все ли равно, как его звали. Им руководило классовое самосознание пролетариата, готового неустанно приносить жертвы для своего освобождения.

«Восемнадцатое брюмера» составило первый выпуск «Революции» — того ежемесячника, который пытался издавать Вейдемейер. Второй и последний выпуск заключал в себе два поэтических послания Фрейлиграта к Вейдемейеру, и в них Фрейлиграт с ярким юмором обличал и вышучивал попрошайнические поездки Кинкеля по Америке. На этом издание и закончилось: несколько статей, посланных Энгельсом, затерялись при пересылке.