Карло Гольдони. Комедии; Карло Гоцци. Сказки для театра; Витторио Альфьери. Трагедии

Ионафан

О! Чей там голос? К сердцу моему

Он путь как будто знает.

Давид

Кто там бродит?

Скорей бы рассветало! Не хочу
Предстать ночным бродягой…

Ионафан

Эй, кто ты?

Что прячешься у царского шатра?

Давид

Ионафан?.. Решусь. — Я сын войны.

И да придет победа! В Филистии
Меня прекрасно знают.

Ионафан

Ах! Один

Давид сказал бы так.

Давид

Ионафан!

Ионафан

О, небо! Брат… Давид…

Давид

О, радость!

Ионафан

Правда ль,

Что ты в Гелвуе? Что отец мой скажет?
Мне страшно за тебя…

Давид

Да что там! Смерть

Я видел в битвах рядом тыщу раз
И шел ей встречь; неправедного гнева
Саулова я избегал потом,
Но только страх — погибель для героя,
Я не боюсь теперь; в большой угрозе
Царь, и народ, и будет ли Давидом
Тот, кто бесславно прячется в лесу?
И о себе ли хлопотать, когда
Над вами меч неверных занесен?
Я здесь, чтоб умереть: но только в битве,
Как сильный — за отечество и за
Того неблагодарного Саула,
Что молится о гибели моей.

Ионафан

.

О, честь Давида! Явственно, что ты

Избранник бога. Он тебе внушил
Над человеческие эти чувства,
И ангел божий был твой поводырь, —
Но как войдешь к царю? В отрядах вражьих
Тебя он числит или хочет числить,
Изменником, крамольником тебя
Ославил.

Давид

Ах! Меня принудил он

Искать убежище среди врагов.
Но если на него поднимут меч,
Я за него меч подниму, покуда
Не одолею недругов. А там
Пусть наградит меня враждой и смертью.

Ионафан

Беда отцу! Обманщик рядом с ним:

Коварный Авенир, фальшивый друг,
Все льнет к нему. Злой дух в душе Саула
И тот дает порой передохнуть,
А козни и лукавство Авенира
Неутомимы. Он один любим,
Один в чести, коварный заушатель,
Боясь сравненья, он любую доблесть
Представит ненадежной и нетвердой.
Напрасно мы с женой твоей…

Давид

Жена!

О, имя сладостное! Где Мелхола?
Верна ли мне наперекор отцу?..

Ионафан

Верна ли!.. Здесь она, во стане…

Давид

Небо!

Так близко!.. Но зачем она при войске?

Ионафан

Жалея дочь, отец не захотел

Ее наедине оставить с горем,
К тому же дочь его как будто тешит,
Хотя всегда грустна. Увы! Наш дом —
Обитель слез, а ты от нас вдали.

Давид

Жена! Твой нежный облик у меня

Отнимет мысль о всех тревогах прежних,
Отнимет мысль о всех грядущих бедах.

Ионафан

Ах, если б ты видал ее!.. Едва

Вас разлучили, новые уборы
Лишь обостряли боль ее страданья;
Неприбранные волосы ее
Покрыты пеплом; бледные ланиты —
Слезами; в сердце — горькая печаль.
Сто раз на дню склоняется она
К ногам отца и умоляет, плача:
«Верни Давида, ты ж его мне дал».
Одежды рвет, слезами омывает
Отцову руку, так что сам он плачет.
А кто не плачет?.. Авенир! Велит
Полубесчувственную от отца
Отнять.

Давид

Позорище! О, что я слышу?

Ионафан

Была бы это ложь!.. С тобой ушли

Мир, слава и уверенность в бою,
Погребены сердца израильтян,
А филистимлянин, что был младенцем,
Когда ты был у войска на челе,
Теперь велик стал, как глаза у страха;
Мы терпим поношенье и угрозы
Неслыханные. Нас загнали в стан.
Какое наваждение! Народ
Утратил меч и разум свой — Давида.
И я, который по стопам твоим
Шагал по полю брани не без славы,
В деснице слабость чувствую. Теперь,
Когда тебя я вижу, мой Давид,
Вдали, в заботах, вечно под угрозой,
Мне кажется, что я сражаюсь как бы
Не за родителя и господина
И не за чад моих: мне ты дороже,
Чем царство, чем отец, жена и дети…

Давид

Ты любишь сверх заслуг меня; люби

Тебя господь…

Ионафан

Он справедлив, всегда

Он награждает доблесть, он — с тобою.
Ты в смертный час пророка Самуила
Был в Раме принят; вещие уста
Того, кому отец мой был царем,
Поведали, что жизнь твоя священна
И драгоценна. Ах, одни лишь злые
Опасности двора тебе страшны,
Отнюдь не поле битвы; здесь под сенью
Шатров царя предательство со смертью
Стакнулись; смерть — решает Авенир,
А посылает царь. Беги, Давид,
И жди в горах, пока не зазвучит
Труба войны. Сегодня, полагаю,
Нас битва неизбежно позовет.

Давид

О, неужели смелые поступки

Скрывать, как козни? Нет, Саул увидит
Сперва меня, потом врага. Пришел
Я, чтоб смутить и образумить душу
Из самых неподатливых; пусть встречу
Я царский гнев, а после гнев мечей. —
Что скажешь, царь, когда, как раб, склонюсь
Перед тобой? Муж дочери твоей,
Ни в чем перед тобою не повинный,
Прошу прощенья: твой защитник давний,
В жерле опасности я, как опора,
Как щит и жертва, отдаюсь на милость. —
Священный старец, умиравший в Раме,
Призвал, и говорил мне, как отец,
И на руках моих скончался. Он,
Как сына, некогда любил Саула:
Но чем он был отдарен? Вещий старец
Мне завещал любовь к царю и верность,
Не меньшие, чем послушанье богу.
Его завет до моего скончанья
Неизгладимо начертал я в сердце:
«Увы, одумайся, Саул злосчастный,
Ведь вышний гнев над головой твоей!» —
Так Самуил сказал. — Хотя б увидеть
Тебя, Ионафан мой, упасенным
От кар небесных, так, надеюсь, будет,
Мы все спасемся, даже и Саул,
Коли опомнится. — Ах, горе, горе,
Когда господь небесный мечет громы!
Сам знаешь, что в ужасном высшем гневе
Порой карает он и неповинных.
Неодолимый, неуемный вихрь
Корчует, и ломает, и крушит
Равно отравный плевел, и цветок,
И плод, и лист.

Ионафан

Давид, он много может

Пред богом за Саула. В снах моих
Тебя я узнавал в таком величье,
Пред коим падал ниц. И здесь смолкаю.
И ты молчи. Пока я жив, клянусь,
Что никогда коварный меч Саула
Тебя не поразит! Но если козни…
О, небо! Что могу я? Средь утех
За трапезой, под музыку и пенье
Порой подносят в золоте погибель.
И кто убережет тебя?

Давид

Господь

Убережет, коли дано спастись,
А коли нет — и войско не поможет. —
Теперь скажи: могу ли я сперва
Жену увидеть? К ней боюсь войти,
Пока не рассвело…

Ионафан

Быть может, спит

Она в пуховиках? Нет, до зари
Оплакивать тебя она приходит;
И молимся мы вместе за отца
Недужного. Глянь! что-то там белеет,
Уж не она ли; отойди и слушай,
А если кто другой, то притаись.

Давид

Так будет.