Старик нес четыре огромных кувшина, сделанных из тыквы, и только что присел, чтобы отдохнуть и поесть. Он не рассердился, что его потревожили, но поразился тому, что именно этот молодой человек упал ему на голову. Молодой человек, напротив, был рассержен и сказал ему, чтобы он убирался с дороги. Ему совершенно не было дела до глубокой причины их встречи. Он не заметил, что их пути пересеклись.
Дон Хуан изобразил движения человека, стремительно бегущего за чем-то, катящимся от него прочь. Он сказал, что кувшины старика опрокинулись и покатились вниз по улице. Когда молодой человек увидел кувшины, он подумал, что нашел себе пищу на этот день.
Он помог старику и настоял на том, чтобы помочь ему нести тяжелые кувшины. Старик сказал, что собирается домой в горы, и молодой человек настоял на том, чтобы идти с ним хотя бы часть пути.
Старик пошел по дороге в горы, и, пока они шли, он дал молодому человеку часть пищи, которую он купил на базаре. Молодой человек досыта наелся и обратил внимание, что кувшины были довольно тяжелыми. Он покрепче обхватил их.
Дон Хуан открыл глаза, улыбнулся с дьявольским выражением и сказал, что молодой человек спросил: «Что ты несешь в этих кувшинах?» Старик не ответил, но сказал, что собирается показать ему компаньона или друга, который может облегчить его боль и дать ему совет и мудрость относительно жизни в мире.
Дон Хуан сделал величественное движение руками и сказал, что старик подозвал прекраснейшего оленя, которого когда-либо видел молодой человек. Олень был такой ручной, что подошел к нему и обошел вокруг. Он переливался и сиял. Молодой человек был очарован и сразу же понял, что это «олень-дух». Старик сказал, что если он хочет иметь этого друга и его мудрость, то все, что он для этого должен сделать, это отдать кувшины.
Гримаса дона Хуана изобразила амбицию. Он сказал, что мелкие желания молодого человека были возбуждены такой просьбой. Глаза дона Хуана стали маленькими и дьявольскими, когда он произнес вопрос молодого человека: «Что у тебя в этих четырех огромных кувшинах?»
Дон Хуан сказал, что старик безмятежно ответил, что несет пищу: «пиноль» и воду. Он перестал рассказывать сказку и прошелся пару раз по кругу. Я не знал, что он делает, но это явно была часть истории. Кружение на месте, видимо, изображало размышления молодого человека.
Дон Хуан сказал, что, конечно же, молодой человек не поверил ни единому слову. Он посчитал, что если старик, который, очевидно, был волшебником, хочет дать «оленя-духа» за свои кувшины, то они должны быть наполнены совершенно невероятным могуществом.
Дон Хуан искривил лицо в дьявольскую гримасу, сказав, что молодой человек заявил о своем желании взять кувшины. Тут последовала долгая пауза, которая, казалось, означала конец истории. Дон Хуан оставался спокойным, однако я был уверен, что он хочет, чтобы я задал вопрос, что я и сделал.
— Что случилось с молодым человеком?
— Он взял кувшины, — ответил он с улыбкой удовлетворения.
Последовала еще одна длинная пауза. Я засмеялся. Я подумал, что это была настоящая «индейская история».
Глаза дона Хуана сияли, когда он улыбался мне. Его вид был невинным. Он начал тихо смеяться и спросил меня:
— Разве ты не хочешь узнать, что было в кувшинах?
— Конечно, хочу. Я думал, что это конец сказки.
— О нет, — сказал он с предательским светом в глазах. — Молодой человек взял свои кувшины и, убежав в укромное место, открыл их.
— Что же он нашел?
Дон Хуан посмотрел на меня, и я почувствовал, что он осознает мою умственную гимнастику. Он покачал головой и усмехнулся.
— Ну, — спросил я, — кувшины были пустыми?
— Там была только пища и вода. И молодой человек в порыве гнева разбил их о камни.
Я сказал, что его реакция была вполне естественна. Любой на его месте сделал бы то же самое.
Дон Хуан ответил, что молодой человек был дурак, который не знал, чего он ищет. Он не знал, что такое могущество, поэтому не мог сказать, нашел он его или нет. Он не принял ответственности за свое решение и поэтому был рассержен своим промахом. Он ожидал что-то получить, но вместо этого не получил ничего. Дон Хуан предположил, что, если бы я был этим молодым человеком и следовал своим склонностям, у меня все кончилось бы злостью и сожалением и я бы, без сомнения, провел остаток жизни, печалясь о себе и своей потере.
Затем он объяснил поведение старика. Он умно накормил молодого человека, дав ему «смелость сытого живота», поэтому молодой человек, найдя в кувшинах только пищу, в порыве гнева разбил их.
— Если бы он осознавал свое решение и принял ответственность за него, — сказал дон Хуан, — он взял бы пищу и был бы более чем удовлетворен. И, возможно, даже понял бы, что пища тоже была могуществом.
6. Превращение в охотника
Пятница, 23 июня 1961 года
Как только я уселся, я забросал дона Хуана вопросами. Он не ответил мне и сделал нетерпеливый жест рукой, чтобы унять меня. Он, казалось, был в серьезном настроении.
— Я думал о том, что ты совсем не изменился за время, пока пытался научиться чему-нибудь о растениях, — сказал он с укором.