Карт-Бланш для Синей Бороды

Любовный настрой пропал, как по волшебству. Зато на место любовному томлению пришла ярость. Кто-то посмел причинить зло его жене. Какая-то гадюка осмелилась навредить его маленькой святой. Он не сомневался ни разу, что Бланш говорит ему правду. Бланш просто не умеет лгать, он в этом уже убедился.

По её словам выходило, что Барбетта принесла в беседку тот самый отравленный чай…

– Но там не было чайника! – вспомнил граф. – Я видел осколки на полу и поднос на столе.

– Чашка разбилась, когда мне стало плохо. Но на столе оставались поднос, крышка от него и серебряный заварник…

– Ни черта там не было заварника! – граф вскочил и прошелся по комнате туда-сюда. – Поднос стоял, крышка… белая салфетка… Всё, – ему показалось, что жена встрепенулась, будто хотела что-то сказать, но потом опустила голову и промолчала. – Кто-то позаботился забрать его, когда скинул тебя. Наверняка, чтобы скрыть яд. Говоришь, чай принесла Барбетта? Я допрошу её, и если она причастна…

За окном послышались веселые голоса, ржание коней и лай собак – возвращались охотники.

Граф досадливо пристукнул кулаком по ладони:

– Как не вовремя гости… Но я их сейчас выпровожу. А ты, Бланш, – он ткнул пальцем в сторону жены. – Сидишь здесь и носа не показываешь. Запрись изнутри и впускай только меня. Ты поняла? Только меня.

– Нет, милорд, – ответила она тихо. – Это неправильно.

– Неправильно? Ты о чем?

Бланш села в постели, прикрываясь одеялом, и оглянулась. Взгляд ее скользнул по разрезанному платью.

– Принесите мне платье, – попросила она. – Оно висит на кресле, в моей спальне. Мне надо одеться и выйти к гостям.

– Тебе надо лежать в постели с грелками у пяток!

– Нет, – твердо сказала она. – Мы не имеем права испортить Гюнебрет её первый праздник. Что произошло – это страшно для меня, очень страшно. Но мы должны повременить с дознанием. Сейчас вам необходимо стать сначала отцом, и только потом – грозным судьей.

– Ты бредишь, – ответил граф резко, надевая рубашку. – Если промедлить, убийца скроется.

– Скорее всего, он уже скрылся, – сказала Бланш. В её голосе Алену послышались знакомые деловитые нотки. – Не будем спорить, милорд. Ваша дочь не должна пострадать. Поторопитесь принести мне одежду… я очень вас прошу.

– Бланш… – граф опять почувствовал суеверный страх. – Ты и в самом деле человеческая дочь?

– Что, милорд? – переспросила она удивленно.

– Ничего, – Ален отвернулся, доставая из сундука свой прежний черный камзол. – Пойду, принесу тебе платье.

Глава 26

Этот день я провела, как во сне. Мне удалось ничем не выказать своего страха – я разговаривала с гостями и даже смеялась. Ужин в беседке прошёл прекрасно – гости с удовольствием ели жареную на открытом огне дичь, пили пунш и наливки, юноши и девушки катались с горки и устраивали игры в догонялки, как маленькие дети. От сестёр я узнала, что моя падчерица была избрана королевой охоты, но поговорить с ней мне так и не удалось – Гюнебрет всё время находилась в кругу молодых людей, которые вдруг узрели в ней массу достоинств и наперебой пытались завладеть её вниманием.

Единственное, чего я не смогла заставить себя сделать – это посмотреть на пруд, в котором чуть не уснула навеки. Больших трудов мне стоило отговорить мужа, который не желал отпускать меня от себя ни на секунду, и готов был следовать за мной от кухни до беседки и обратно. Но оставлять гостей без внимания хозяина было бы неприлично, и мне, в конце концов, удалось ему это втолковать. Ален остался с гостями, но зато в компанию ко мне добавился Пепе. Он делал вид, что болтается поблизости совсем не ради меня, а я делала вид, что совсем не замечаю его, но всё равно на сердце было спокойнее.

Гости разъехались, и я, совсем не чувствуя ног от усталости, отдала последние распоряжения относительно уборки в кухне и в саду, и поднялась к себе в спальню, в сопровождении Пепе. Но не успела я снять своё домашнее красное платье, в котором провожала гостей, как услышала внятный, мучительный стон. Кровь застыла в жилах. Ален! Неужели боль вернулась к нему! Но последние несколько дней, пока я была занята гостями, я совсем позабросила лечение – и травяные ванны, и массаж, а граф усиленно трудил руку! Ему пришлось даже вытаскивать меня из ледяной воды! Позабыв обо всем, я выскочила в коридор, готовая бежать на помощь мужу, и натолкнулась на Пепе, который, как верный пес, стоял у дверей.

– Ему плохо! Он опять стонет! – выпалила я, порываясь бежать, но Пепе преградил мне дорогу и покачал головой.

– Вам лучше вернуться в комнату, миледи.

Стон снова раздался под сводами замка, а потом послышался вскрик… женский.

– Что это?! – едва выговорила я.

– Милорд хочет допросить служанку, – нехотя ответил Пепе.

– Барбетту?

– Вам лучше вернуться, – повторил слуга, но остановить меня было уже невозможно.

Поднырнув под руку Пепе, я бросилась к лестнице. Слуга оказался проворней, и встал у меня на пути:

– Не ходите туда, миледи. Граф будет недоволен.

Его слова были не лишены смысла, но новый стон придал мне смелости и сил:

– Отойдите, Пепе. Небесами вас заклинаю.