Карт-Бланш для Синей Бороды

Осмотревшись, Ален не увидел Бланш поблизости. Куда она могла уйти? Он мазнул взглядом по расчищенной дорожке до пруда, потом посмотрел на тропинку, ведущую в лес. Куда подевалась эта девица, резвая, как козочка? Он опять посмотрел в сторону пруда и разом похолодел, потому что только сейчас заметил, что у берега тонкий лед был проломан, и в серой глубине, над которой клубились седые патлы пара, виднелось что-то белое, что он сначала принял за колыхание пара – рукав платья, надувшийся под водой пузырем!..

Ален бросился к пруду, на ходу пытаясь расстегнуть ремень, который был застёгнут поверх полушубка. У самой кромки пруда ему это удалось, и ремень и полушубок полетели в снег. Мороз сразу прихватил за бока, и по сравнению с ним вода показалась почти теплой. Ломая тонкую ледяную корку, граф добрался до белого рукава, вцепился в него и потянул к берегу. Из серой мглы показалось бледное лицо Бланш с закрытыми глазами, волосы плыли черными водорослями. Рванув девушку из воды, Ален тут же провалился по шею, а тело Бланш обрело тяжесть.

Он плохо помнил, как выбрался на берег, помнил только животный страх – ужас, когда подумал, что потерял её. После воды морозный воздух ударил почище вражеской стрелы, но Бланш осталась к этому безучастной. Ален уложил ее на брошенный полушубок и принялся тормошить, переворачивая с боку на бок:

– Ну же, Бланш, очнись! – бормотал он. – Да очнись же!

Только Бланш в его руках была, как тряпичная кукла, и помертвевшие губы уже приняли серовато-синий оттенок.

Пытаясь привести ее в чувство, Ален сам не заметил, как начал молиться, и чудо свершилось – грудь Бланш судорожно поднялась и опустилась, а потом девушка закашлялась, и изо рта её хлынула вода.

– Вот так, вот так… – Ален поддерживал голову жены, чувствуя, что сойти с ума от радости – это не так уж и сложно.

Не открывая глаз, Бланш застонала и застучала зубами от холода. На самом графе одежду уже прихватывало льдом, но он даже не замечал этого. Завернув Бланш в полушубок, он взвалил девушку на плечо, как охотничью добычу, и поспешил к замку.

По дороге он несколько раз оскальзывал и падал на колени, но так и не выпустил своей драгоценной ноши. Как назло, слуги разбрелись по делам, и на первом этаже было пусто и тихо. Не разуваясь, Ален взбежал по лестницам, пинком открыл двери своей спальни и положил дрожащую Бланш на кровать. Потом подтащил поближе к постели жаровню и раздул угли.

Бланш снова застонала, и Ален кинулся к ней, откидывая с её лица налипшие холодные волосы, гладя по щекам, касаясь её губ кончиками пальцев.

– Всё хорошо, всё хорошо, – шептал он ей, – сейчас согреешься…

Бутыль воды жизни, сухая простыня, тёплый плед – вот что ей сейчас было нужно. Но сначала девушку нужно было раздеть. Намокшее платье никак не желало отпускать свою хозяйку из холодных объятий, и Ален, схватив кинжал, в два счета располосовал дорогую ткань, а потом и тонкую нижнюю рубашку. Вскоре Бланш лежала, завернутая в простыню, плед и пуховое одеяло. Щеки и губы её порозовели, она несколько раз открывала глаза, но смотрела как сквозь пелену дождя – словно ничего не видя.

Ален встал на колени возле кровати, с тревогой всматриваясь девушке в лицо. Она снова открыла глаза, и он погладил её по плечу через одеяло, давая понять что находится рядом. Прикосновение она почувствовала и вдруг неуверенно и слабо улыбнулась:

– Милорд, вы спасли меня? Иначе я бы утонула?

– Всё позади, – сказал он, испытывая такую нежность, что казалось – еще немного и сердце растает. – Я позову Барбетту, тебе нужны горячая ванна и грелки в постель.

Но девушка высунула руку и удержала его:

– Но вы сами промокли до нитки, милорд, – голос её звучал слабо и казался чужим. – Переоденьтесь.

– В этом вся Бланш! Прежде, чем подумать о себе, она думает о других, – Ален засмеялся, но смех получился странным, как у безумца.

– Переоденьтесь, я настаиваю, – прошептала она, закрывая глаза.

Ален не стал больше спорить и за несколько секунд содрал с себя мокрую одежду, надел сухие подштанники и склонился над Бланш:

– Я купался не дольше минуты, а вот сколько ты пробыла в воде, мне не известно, – сказал он, гладя ее по лбу и волосам, которые, высыхая, начали пушиться. – Позову слуг, не бойся, я вернусь скоро.

– Подождите! – она сделала попытку подняться, но Ален почти насильно затолкал её обратно под одеяло, успев заметить мелькнувшую обнаженную грудь – белую, высокую, маленькую, но такую соблазнительную в своей девической невинности. – Ваша рука… – Бланш волновалась все больше. – Вы исцелились, милорд! Ваша рука действует!

– А где браслет? – спросил он в свою очередь.

Бланш взглянула на правую руку – браслета и в самом деле не было.

– Чему же удивляться? – сказала девушка, сияя глазами. – Проклятье исчезло, болезнь побеждена, вот и браслет исчез. Теперь он не нужен. Но вы исцелились, милорд! Какое это счастье!