Карт-Бланш для Синей Бороды

Сколько раз она проделывала с ним этот трюк – и вспомнить было невозможно. Но сегодня уловка не подействовала. Неужели, это чары Бланш охраняли его? Ален загнал кинжал в ножны и сказал:

– Мне жаль, как я поступил с тобой. Но так будет лучше для всех.

– Для всех? Для кого? – голос ее зазвенел. – Для тебя и этой девочки? Ален! Да она тебе в дочери годится!

– Ты ненамного её старше.

– Но сам король приказал тебе! Я пожалуюсь его величеству!

– Да хоть Господу Богу.

Она скользнула как тень, становясь между ним и выходом:

– Вот как ты заговорил? Но ты обещал жениться на мне…

– Получишь отступные, – бросил он. – Переночуешь здесь сегодня, а утром – уезжай. Не делай хуже, Милли. Я все решил.

– Как – решил? После того, как ты поступил со мной, ты взял – и решил?

– Я уже просил за это прощения.

– Ты считаешь, что за это достаточно попросить прощения?!

Разговор начал надоедать Алену.

– Сколько ты хочешь? – спросил он напрямик.

– Я хочу тебя, – сказала она с надрывом.

– Милли, не надо лгать.

– Лгать?! Ты считаешь, что я…

– Тебе не нужен я, тебе нужны мои деньги. Сколько ты хочешь за то, чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни? Драгоценными камнями, золотом – только скажи и я заплачу́.

– Ей ты обещал деревню!

– Хочешь деревню? Дам тебе деревню.

– Хочу втрижды больше, чем ты обещал ей.

– Я рад, что ты заговорила по-деловому, – он похлопал её по плечу и убрал с дороги, заставив отойти на шаг в сторону. – Я завтра же отправлю к тебе поверенного, и ты получишь втрижды больше, чем я обещал Бланш.

Он был уже возле порога, когда голос Милисент остановил его:

– Что же в ней такого, Ален? Как получилось, что она вас всех так очаровала?

Граф медленно оглянулся.

Милисент стояла, сжимая кулаки, и плакала по-настоящему. Слёзы ручьем текли по щекам.

– Ведь я красивее её. За что же ты возненавидел меня?

Ален покачал головой. Он не хотел бы обсуждать Бланш с Милисент, но непритворные слёзы смягчили сердце:

– Не держи на меня зла, Милли. Я нехорошо обошелся с тобой, и сейчас опять обхожусь нехорошо. Но это не ненависть. Я даже благодарен тебе за это лицедейство с браком на год – ведь иначе я никогда бы не встретил Бланш. И не узнал, что такое любовь, что такое счастье.

– С каких это пор ты стал столь чувствительным? – спросила она, смахивая слезы. – Раньше от тебя и слова ласкового дождаться было невозможно. Это тоже её заслуга? Как и сбритая борода? В чем же её секрет? Она так хороша в любви?

– Да, она хороша в любви. Она безумно хороша в любви.

– Лучше меня?!

– И сравнивать нечего.

Милисент топнула, разревевшись уже в голос:

– Маленькая…

– Заткнись! – крикнул на нее Ален.

– О! Так про умелую малютку уже и слова правдивого нельзя сказать? – Милисент вскинула голову. – Ловко же она тебя… обработала! Теперь буду знать, как отбивать чужих мужей – надо лишь целовать пожарче и облизывать послаще!

И в этот момент раздражение, злость, что Ален испытывал к Милисент, сменились жалостью. Он засмеялся, осознав, каким дураком был, что связался с ней.

Милисент уставилась на него, даже забыв плакать:

– Тебя так веселит мое горе, Ален де Конмор?

– Ты ничего не понимаешь Милли, – сказал он, подходя к ней вплотную. – Совсем ничего. Как глупая обезьяна на ярмарке – прости уж такое сравнение. Вроде и пытаешься повторять движения за людьми, а человеком всё равно не становишься.

– Что это значит? – прошептала она.

– Во-первых, я тебе не муж. Во-вторых, Бланш безумно хороша в любви, божественно хороша. Но не в той любви, которую знаешь ты. Вернее, ты даже не знаешь, что такое настоящая любовь. Видишь? – он поднял правую руку и пошевелил пальцами. – Вот что такое настоящая любовь. У тебя была хоть одна мысль забрать у меня тот проклятый медный браслет? Нет. Ты боялась чужой боли, моей боли. Пусть и клялась в любви ежечасно. А эта маленькая девочка не задумываясь приняла на себя мои страдания, хотя я был для нее лишь мужем на год, сторонним человеком, который растоптал её жизнь, принудив к браку.

– Принудив? Да она была счастлива заполучить тебя!

– Счастлива? Точно нет.

– Она пошла на это из-за денег.

– Верно, из-за денег, – Ален посмотрел на бывшую любовницу насмешливо. – Чтобы её сестры и мать могли жить достойно. А ты для чего просишь у меня три деревни? Разве у тебя есть сестры, которые не могут выйти замуж по причине бедности? Или твои родители вынуждены ютиться в нищенском квартале? Да нет, они прекрасно себя чувствуют, и дом у вас напротив королевского замка. Улавливаешь разницу? Бланш думает о других, ты думаешь о себе.

Милисент закусила пухлую нижнюю губу, и снова заплакала.