Карт-Бланш для Синей Бороды

– Все здесь, – он обвел рукой мою комнату, – принадлежит мне по праву. И я лишь возвращаю своё.

– Ты бредишь, – покачала я головой. – Всё это принадлежит Конморам испокон веков. Или ты считаешь и себя Конмором? Ты – Оуэн, твой отец был Оуэном, и дед, и прадед. Такой славный род, а ты пал так низко.

– Зато мать была – Батори! – объявил он так, будто это всё объясняло.

– И какое отношение род твоей матери имеет к Конморам?

Он произнес только два слова:

– Удушеная Дама.

Глава 30

– Ты никогда не задумывалась, как Конморы получили своё богатство и земли на двести миль окрест? – Реджи сжимал мои руки, требуя внимания. – Всё очень просто – достаточно жениться на какой-нибудь богатой девице, а потом убить ее. Моя пра-прабабка по материнской линии вышла замуж за Конмора – и умерла через полгода после свадьбы, была задушена. Третья жена – именно она принесла Конморам эти земли, где стоит замок. Это теперь его называют Твердыней Конморов, а сто лет назад он был Твердыней Батори. Мой прадед пытался вернуть земли, но король принял сторону Конмора. Если бы не Конморы, это я жил бы здесь, и мне не нужно было бегать на посылках сначала у его светлости, а потом у его сиятельства, – последние слова он как будто выплюнул.

– Но за что ты ненавидишь Алена? – спросила я. – Он не виноват в той трагедии.

– Он забрал всё, что принадлежит мне, – ответил Реджи жёстко. – Земли, замок… тебя.

– Я никогда не принадлежала тебе.

– Принадлежала! – возразил он горячо. – Ты была моей, Бланш. И ты ею всегда оставалась. Просто тебя смутило его богатство.

– Какое богатство?! – запротестовала я.

Реджи отпустил меня, встал и прошелся по комнате, приглаживая волосы. Я видела, что он волнуется, собираясь с мыслями. Наверное, злодеи всегда волнуются, подбирая слова, которые могут оправдать их преступления в глазах других. Как жаль, что мой друг детства сейчас подыскивал слова, чтобы объяснить, за что он лишил жизни одну женщину и грозит причинить вред второй, чтобы третья слушалась его беспрекословно.

– Женщины по природе своей слабы, – сказал он, наконец. – Вы падки на лесть, на красоту, на золото и красивые ткани. Это в вашей природе, тут уже ничего не исправишь. Знаешь, почему у предка де Конмора было столько жён? Он ведь ни на ком не женился насильно – девицы сами хотели за него выйти. Всё дело в одном документе – «Воле Конмора», согласно которому в роду Конморов в случае смерти графа наследует не сын или родственник по мужской линии, а жена. И хотя ни одна жена не прожила дольше года после свадьбы, от невест не было отбоя. Каждая надеялась, что уж она-то переживет старого мужа.

– Ч-что?.. – забормотала я, перепугавшись ещё сильнее, чем когда Реджи убил леди Милисент.

– А, ты поняла, – Реджинальд улыбнулся своей прежней улыбкой – горделивой, сияющей. – Никто не отменял этого правила в роду – «Волю Конмора». После смерти мужа земли наследует жена.

– Я не знала этого!

– Почти никто об этом не знает, – сказал Реджи. – Де Конморы – тупые вояки, они и читают-то с трудом, где уж им знать историю своего рода. Но этот документ – он хранился в потайной комнате, там, наверху, возле хрустального витража. Его выкрала Розалин Батори, третья графиня де Конмор. Она-то не собиралась ждать, пока ее муж соблаговолит умереть. Но Конмору тоже не терпелось отправить её на тот свет, и он её задушил. К сожалению, яд всегда действовал слишком медленно. А пропажу документа не посчитал важной. Зря, очень зря. Отец Розалин пытался добиться возврата приданого, но король принял сторону Конмора – они всегда были заодно, Каролинги и Конморы. А Батори хранили «Волю Конмора» – и вот, документ пригодился. Никому из нашей семьи не повезло, и Конморы процветают, а Батори исчезли. Даже имя было потеряно. Но все изменится, Бланш. И справедливость восторжествует, когда последний граф де Конмор умрет, а я женюсь на тебе.

– Этого не будет никогда, – прошептала я, но Реджи меня не услышал.

– Мои предки были слишком благородными, чтобы сражаться с такими, как Конморы, а стоило побороться с ними их же оружием – женщинами, – он посмотрел на меня, глаза его так и горели. – Женщина – оружие дьявола. Страшное оружие, опасное. Только надо следить, чтобы тетива не порвалась. Я оплошал и с Эстер, и с Милисент. Но они были дуры, Бланш. Жадные, сластолюбивые дуры – таких не жалко.

– Леди Эстер? – переспросила я. – Неужели её смерть…

– Все так хорошо складывалось, – кивнул Реджи. – Мне немного не повезло – Конмор оказался живуч, как бродячая собака. А у Эстер вдруг случился припадок откровения и доброты. Сначала она высказала ему, что любит другого (вот где полная дура), а когда он надавал ей пощечин – хотя достало бы прибить её на месте, умчалась ко мне – обвинять, что я поступил недостойно, попытавшись убить ее мужа. Она бы меня выдала Бланш, поэтому пришлось свернуть ей шею.