Карт-Бланш для Синей Бороды

Сейчас было самое время упасть в обморок, но я упорно не теряла сознания. Наоборот, мое сознание сейчас было как никогда ясное. Я замечала то, что прежде ускользало от моего взора – щелястый гроб (король поскупился даже обеспечить милорда достойным последним пристанищем), молодость монахов (один из них, проходя мимо меня, приподнял капюшон, посмотрев с интересом и легким сожалением, лицо у него было чисто выбритым – а ведь монахам нельзя бриться, и совсем не изможденным от постоянной аскезы), и даже капли воды с оттаявшего гроба ударялись о каменный пол, подобно свинцовым.

Появился священник, вошли слуги, Барбетта и еще одна служанка держали меня под локти, потому что меня колыхало, как осинку на ветру.

Когда после отпевания тело графа унесли в склеп, Реджи велел священнику готовиться к следующему обряду.

– Но это невозможно, – начал объяснять преподобный Дилан, – миледи только стала вдовой, должен пройти положенный срок траура…

– Это всего лишь обычай, – возразил Реджинальда. – Это не закон. Леди Бланш нужен защитник, её пытались убить. Она не может оставаться одна.

– Я настаиваю… – начал горячиться священник, но один из монахов оттеснил его в сторону.

– Мы из монастыря Святого Сердца, – сказал он, – и имеем право благословлять на брак. Если ситуации и в самом деле требует такой спешки…

– Требует, – подтвердил Реджи. – Более того – любое промедление опасно.

– …тогда мы вполне можем совершить бракосочетание, если вас и леди это устроит, – закончил невозмутимо монах.

– Как ещё посмотрит на это король! – возмутился преподобный Дилан.

– Разрешение от его величества получено, – ответил Реджинальд. – Но если вы из личной прихоти хотите помешать этому союзу, отец Дилан, вам лучше уйти.

– Это немыслимо! – священник поправил воротничок и направился к выходу. – Я тут же напишу об этом его преосвященству! Сто лет назад за такое… – двери за ним захлопнулись.

– Начинайте подготовку к бракосочетанию, – деловито распорядился Реджи. – Пока я буду исповедоваться, невеста может переодеться… Хотя нет. Сойдет и так, – он подошел ко мне и взял за руки, нежно пожимая. – Ты для меня прекрасна в любом наряде. Вот только траурная шаль ни к чему, – он снял с меня шаль и перебросил Барбетте. – Мы готовы к исповеди. Правда миледи графине исповедь не нужна. Она ведь безгрешна, как ангел.

Я вздрогнула, но подчинилась ему послушно, как овечка, которую вели на заклание.

– Никто не безгрешен в этом мире, – сказал монах, предложивший провести обряд венчания, – поэтому пройдите в исповедальню, госпожа графиня.

Реджи проводил меня и сам задернул занавеску.

– Отойдите, сэр Оуэн, – попросил монах, заходя в смежную комнату. – Тайна исповеди должна быть, поистине, тайной.

Ставень окошечка сдвинулся, и через частую решетку я увидела профиль монаха. Чуть вздернутый нос придавал моему исповеднику мальчишеский, задорный вид. Он откинул капюшон, чтобы лучше слышать, и волосы рассыпались буйными кудрями. Я подумала, что трудно выбривать тонзуру на таких кудрях, но тут он спросил:

– Вам есть в чём покаяться, дочь моя?

– Я грешна перед небесами, – произнесла я умирающим голосом и замолчала.

Подождав ответа, монах заговорил снова:

– Вы были похожи на привидение, да и сейчас выглядите не лучше. Вы, верно, очень любили мужа?

– Очень, – прошептала я, глотая слезы, которые снова хлынули из глаз.

– Вижу, что вы страдаете, – сочувственно сказал монах. – Зачем же торопиться с новым браком? Может, лучше дать вам время, чтобы оплакать утрату? Вы тоже настаиваете на браке с Оуэном?

– Так надо, мой господин…

– Надо кому?

– О! Не спрашивайте меня больше ни о чем! – воскликнула я, плача уже навзрыд. – Просто молитесь за грешницу Бланш! Только не спрашивайте… не спрашивайте, потому что я не смогу вам ответить…

Он тактично помолчал, давая мне собраться с мыслями, а потом поинтересовался:

– Хотите что-то еще мне сказать? Облегчите душу, другого случая вам может и не представиться.

– Нет, – пробормотала я.

– Тогда не плачьте, – сказал он необыкновенно мягко. – Все в руках господних, дочь моя. Иногда и горе оборачивается радостью. Идите. И пригласите на исповедь вашего будущего супруга.

Я увидела, что он снова накинул капюшон, и вышла из исповедальни, нетвердо держась на ногах. Реджи ободряюще сжал мою руку и прошел на исповедь.

Он исповедовался дольше меня, и вышел, держась набожно и серьезно. Нас подвели к алтарю, возле которого совсем недавно стоял гроб с телом моего мужа, и предложили встать на колени.

Монах-исповедник достал книгу, открыл нужную страницу и принялся читать святое послание к новобрачным. Он так и не удосужился откинуть капюшон, и голос его из-под плотной ткани звучал глухо. Остальные монахи стояли вокруг, чинно сложив ладони. Им полагалось повторять каждую строфу за чтецом, но они этого почему-то не делали. Наверное, хотели побыстрее совершить обряд.

– Согласен ли Реджинальд Оуэн взять в жёны леди Бланш де Конмор, – начал монах завершающую фразу, – и любить её и…

– Согласен, – прервал его Реджи и обернулся ко мне, ожидая моего ответа.