Карт-Бланш для Синей Бороды

Надо было осадить его, чтобы не говорил неуважительно о благородной даме, но Ален промолчал. Слишком покойно ему сейчас было, чтобы нарушать этот покой разговорами. Все идет, как задумано. И его планам не помешают даже черные глаза леди Бланш, и ее белозубая улыбка.

Глава 11

Подготовка к свадьбе за пять дней – это было почище, чем приготовить сладости на сто человек. Правда, мне совсем не приходилось работать, но зато приходилось выслушивать стенания, ужасы и восторги сестёр, по нескольку раз в день надевать венчальное платье, чтобы швея смогла подогнать его по фигуре, перечитывать договоры о купле-продаже отцовского дома и дарственные о передаче Констанце и Анне денежных сумм на приданое, а также принимать визитеров с подарками, и ещё многое, многое другое.

Мы с матушкой сбились с ног, стараясь уладить кучу дел. Прежние жильцы освободили отцовский дом за пару дней, и я настояла, чтобы мы переехали ещё до свадьбы. Мне хотелось быть уверенной, что матушка будет устроена со всеми удобствами и избавлена от хлопот с переездом.

В четверг на вечерней службе было объявлено о предстоящих свадьбах, и хор долго не мог начать молитву, потому что прихожане подняли такой шум, словно о свадьбе услышали впервые, и не обсуждали это событие предыдущие три дня.

За эту неделю я видела графа де Конмора лишь два раза – первый раз когда шла от нотариуса, а жених проехал мимо меня в открытой коляске. Я спряталась за фонарный столб, чтобы он меня не заметил. Второй раз мы с графом встретились на оглашении, но не смогли даже поздороваться – он стоял в правой части церкви, вместе с мужчинами, а я – вместе с сестрами, матушкой и остальными женщинами-прихожанками, – в левой.

Зато в пятницу, когда я пришла на исповедь, чтобы начать предсвадебный пост, в полупустую церковь (Констанца и Анна сказались нездоровыми и были разрешены от поста до самого венчания) явился мой жених. Я заметила его только когда он сел на скамью рядом со мной.

– Ваше место не здесь, милорд, – прошептала я после обмена приветствиями. – Мужчины сидят на скамейках справа.

– К чему эти условности? – ответил он мне так же шепотом. – Кроме нас тут три старика, не считая отца Бернарда.

– Здесь Бог и ангелы, – сказала я наставительно.

– Тем более они простят, что я захотел провести эту службу подле невесты, – заявил он и набожно сложил ладони.

Что касается меня, то как ни старалась, я не смогла вспомнить ни строчки из обязательной молитвы, а на исповеди путалась в словах, только и думая, что снаружи дожидается своей очереди граф де Конмор.

Граф пробыл в исповедальной всего ничего, а потом снова подсел ко мне.

– Я не поблагодарил тебя за подарок, – снова зашептал он. – Придется вернуть тебе твой волшебный сундучок с отдарком. Наполню его жемчугом, до самых краёв.

– Если вам понравилась коврижка, то это – лучшая благодарность, не надо больше ничего, – заверила его я, тут же вспомнив о наставлениях матушки, но продолжала, словно по чужой воле: – Хотите, приготовлю ещё?

Да, плохая из меня ученица. Вместо того чтобы просить, я предлагаю.

– Хочу, приготовь, – сказал он, наклоняясь ко мне ещё ближе, защекотав щёку бородой. – Если тебе это будет нетрудно. Но у тебя ведь сейчас много хлопот. Слышал, вы уже переехали в свой прежний дом?

– Да, переехали, – мне было неловко шептаться с ним при свидетелях, но промолчать было бы невежливо. – Мне совсем несложно. Я пришлю вам новую коврижку к вечеру…

– Ты довольна, Бланш?

Этот вопрос заставил меня оторопеть. Несколько секунд я только и могла, что хлопать глазами, соображая, что ответить.

За спиной послышалось приглушенное бормотание, и уши у меня так и загорелись. Надо думать, со стороны мы с графом выглядели, как влюбленные пташки, и теперь это будет главной новостью в Ренне.

– Да, милорд, – ответила я, стараясь говорить ровно. – Это то, о чем мечтал мой отец. Сейчас я не просто довольна, я счастлива.

– Это главное, – сказал он.

Он хотел сказать что-то ещё, но отец Бернард начал проповедь, и пришлось замолчать.

Служба кончилась, но я задержалась, потому что отец Бернард захотел поговорить со мной наедине. Он торжественно произнес напутственное предсвадебное слово, долго и витиевато говорил, что каждое доброе сердце находит награду, и что ангелы всё видят. Я слушала старика, опустив глаза и чуть улыбаясь. Он не знал, что брак, который все считали подарком небес, через год обернется разводом, и Бланш Авердин навсегда уедет из Ренна, чтобы не давать повода горожанам для сплетен и пересудов.

Когда я вышла из церкви, полной грудью вдыхая морозный утренний воздух, меня окликнули. У каменной чаши, в которой поблескивали льдышки замерзшей святой воды, стол граф. Он был без сопровождения и поманил меня пальцем, чтобы подошла. Я приблизилась, раздумывая, зачем бы ему столько меня ждать.

– Отец Бернард долго с тобой разговаривал, – сказал граф.

– Он был знаком с моим отцом, милорд, поэтому очень рад за меня, – ответила я чинно.

Не бог весть, какая содержательная беседа. Вряд ли де Конмор задержался, чтобы узнать побольше о разговоре со священником.