Карт-Бланш для Синей Бороды

– Получите! – Пепе повозился с хитрым замочком, открыл крышку и вместе с хозяином заглянул внутрь сундучка.

– Что это? – Ален рассматривал золотисто-коричневые кусочки, присыпанные белой пудрой, как будто припорошенные снегом.

Пахло пряно и аппетитно, и алая ткань, на которой были разложены ломтики, придавала блюду по-настоящему праздничный и торжественный вид.

– Монастырская коврижка, милорд! – объявил Пепе. – Чтобы на свадьбе вы были полны сил, – он не сдержался и хохотнул.

– Ты бредишь, что ли?

– Разве я похож на полоумного?

– Ничего не понимаю, – Ален нахмурился, продолжал разглядывать подарок.

Никогда еще ему не дарили сладостей. Как девице, в самом деле. Может, подарок с подвохом? Что там болтает Пепе о силе?

– Что она сказала? – спросил он слугу. – Повтори слово в слово.

После того, как Пепе передал послание от невесты, лицо графа прояснилось.

– Она позаботилась, чтобы я не ослабел во время поста, дурья твоя башка, – сказал он, легко ударяя Пепе кулаком в плечо.

– А вы собирались поститься?

– Нет, – Ален невольно улыбнулся.

Теперь подарок невесты приобрел для него особое значение. Она не могла сделать ничего плохого – Бланш Авердин. То, что он услышал и узнал о ней, сейчас опять подтвердилось. Прежде всего она заботится о других. О сестрах, о матери, о балбесе Маффино, который посмел утащить её в кухню в разгар праздника – из-за испорченных безе! И вот теперь она решила проявить заботу о нём.

– Может, попробуете? – предложил Пепе. – Вряд ли она добавила туда яду.

– Ты безнадежный дурак, – вздохнул Ален, но кусочек пирога взял.

Лакомство рассыпалось во рту удивительной смесью вкусов – и сладко, и кисловато, и пряно, и хрустяще, и нежно. Сжевав один ломтик, граф тут же потянулся за другим. Подумал – и предложил взять кусочек вкусного подарка слуге.

Пепе не постеснялся – выбрал самый большой.

Некоторое время мужчины молчали, уничтожая подарок, и лишь когда от коврижки остались крошки и пара изюминок, Пепе с сожалением вздохнул и сказал с преувеличенной печалью:

– Чем же вы будете поддерживать силы, милорд? Если смели всё в первый же вечер? – потом отер ладонью рот и признал: – Но ведь вкусно, чёрт побери. Ел бы и ел такое чудо.

– И так съел больше меня, – проворчал Ален, откидываясь на спинку кресла. – Принеси вина, выпьем за здоровье леди Бланш.

Пока Пепе ходил за бутылкой, граф смотрел в тёмное окно, наполовину занавешенное шторой. В жизни он пробовал много изысканных блюд, но это показалось ему особенным. Оно грело не только желудок, но и сердце. Наверное, потому что было приготовлено только для него, для Алена де Конмора, и ни для кого больше.

– Она мне нравится, леди Бланш, – сказал Пепе, разливая вино по бокалам – себе и графу.

– Ты в этом не одинок, – заметил Ален. – Оуэн тоже от неё в восторге.

– По мне, так темнит он, ваш новый посыльный. И за леди Бланш таскается только чтобы навредить вам обоим.

– С чего ты взял?

– Леди не была в восторге от его компании, – сказал Пепе многозначительно. – Хорошее, кстати, вино. Попробуйте, милорд.

Ален сделал глоток и кивнул, соглашаясь, что вино и впрямь хорошее.

– Зря вы его приняли, – опять завел свое Пепе. – Этого Оуэна. Увидите, подпортит он вам репутацию.

– Да мне плевать, – ответил Ален, чувствуя покой и блаженство. Давно уже ему не было так хорошо. И не понять, что причиной – то ли крепкое вино, то ли сладкий пирог, испеченный Бланш, то ли слова Пепе, что не очень-то Оуэн ей по душе. – От моей репутации и так уже ничего не осталось. Сплетней больше, сплетней меньше…

– Если вам все равно, то подумайте о леди.

– Предоставим леди самой позаботиться о своей репутации, – Ален закрыл глаза. В камине потрескивали поленья, и пахло пряностями от пустого сундучка. – Ты зря беспокоишься. Оуэн не сделает ей ничего плохого, он влюблен в нее, поэтому и ведет себя, как дурак. Я тоже так себя вел, когда ухаживал за Сусанной в шестнадцать лет. Меня больше интересует, откуда он узнал о будущем браке с Милисент. Неужели, кто-то подслушал, когда мы говорили с королем? Не Блаш же ему рассказала. Она просто не успела бы этого сделать.

Пепе пробормотал молитву об упокоении души и снова наполнил бокалы.

– Оуэн – сплетник и дурак, но и вы сейчас себя не умнее ведёте, – пробормотал он.

– Я ведь слышу, – сказал Ален, не открывая глаз.

– А если слышите, то прекратите пугать бедную девушку. Она только из-за вас не пожелала войти – убежала, как от логова людоеда. Вы и в самом деле похожи на людоеда, прошу прощения, милорд.

– Болтай дальше, – сказал Ален лениво.

– Нет, в самом деле, – обиделся Пепе, который от вина стал разговорчивее, чем обычно. – Сбрили бы вы бороду, подстриглись – и леди Бланш посмотрела бы на вас с приязнью.

– Зачем мне её приязнь? Ты забыл о леди Милисент?

– Леди Милисент, – Пепе скривился. – Разве про нее забудешь? Приставучая, как кошка, и такая же хитрая.