Карт-Бланш для Синей Бороды

– Уедем ко мне, красавица Мод,
Ты мне всех дороже и всех милей!
А чтобы ты знала мою любовь,
Получишь всё после смерти моей.
Получишь дом, и пашню, и скот,
Я в том поклянусь и печать приложу,
Поедем со мной, красавица Мод,
Любовь я на деле тебе докажу!

– Какая интересная песня, – сказала я, испытывая двоякое чувство – почему-то она показалась мне не очень приятной. – Я слышала её однажды…

– Её поют в Конморе очень давно, – ответила Барбетта, и снова затянула: – Уедем ко мне, красавица Мод….

Утром следующего дня я вошла в комнату Вамбри без стука.

Дочь графа валялась в постели, обнимая таксу, которая развалилась на простынях и лениво постукивала хвостом.

– С чего это ты явилась сюда?! – сразу встала на дыбы юная леди. – Тебя никто не приглашал! – потом она заметила поднос в моих руках и расхохоталась: – Решила строить из себя служанку? Можешь уносить свою дьявольскую стряпню, я не съем ни кусочка. Меня блевать от нее тянет! – и она тут же издала характерные звуки, показывая, что испытывает к еде, которую я приготовила.

Но я не смутилась и не ушла.

Поставив поднос с дымящимися тарелками на стол, я развернула салфетку, в которой лежали ломти свежеиспеченного хлеба, положила ложку и сняла крышку с соусника.

– Ты глухая? – грубо сказала Вамбри. – Я не стану этого есть.

– Хорошо, не ешь, – ответила я. – Но я всё равно оставлю это здесь. В наших краях есть обычай – оставлять еду для тех, кто умер. Мне рассказали, что твоя матушка больше всего любила рыбацкие клецки. Такие делали в её родном городе – в Йере. Когда она вышла за твоего отца, она привезла в Конмор чудесный йерский сервиз – он всё это время простоял без дела, я наткнулась на него, когда осматривала кладовые. Он чудесен… Белый, как снег. И рисунки такие искусные… – я сделала паузу, но Вамбри не спешила говорить.

Она сидела в постели, опустив глаза и прижав к себе собаку, и та тщетно сучила кривыми короткими лапками, пытаясь выбраться из слишком крепких объятий хозяйки.

– Думаю, твоей матери было бы приятно, если бы ты ела из её тарелки, – закончила я свою маленькую речь – И если бы хоть раз попробовала, каково на вкус её любимое блюдо. Но раз тебе противно, то не ешь. Пусть поднос постоит здесь, в память о леди Сусанне. Она ведь жила в этой комнате? Потом я отправлю Барбетту, чтобы забрала его. Прости, что побеспокоила.

Я покинула комнату Вамбри в абсолютной тишине. Даже такса затаилась, угадав настроение своей хозяйки.

Когда через полчаса Барбетта пошла забрать поднос, фарфоровая тарелка была целой, а рыбацкие клецки – съедены до последнего кусочка.

С этого дня еду Вамбри подавали только на фарфоре ее матери, и ни одна тарелка больше не разбивалась. Я убедила Барбетту рассказать всё, что она помнила о покойной миледи, и почти каждый день готовила любимые блюда леди Сусанны, словно бы мимоходом упоминая об этом при Вамбри.

Благодаря этому приему я отныне была избавлена от проблем за столом, а также от дохлых мышей. Конечно, мира между мной и дочерью графа всё равно не было, но ругательств я не слышала, и максимум, что получала – это снежок в спину, да и то без особого азарта.

Глава 15

В одну из ночей я проснулась, будто меня толкнули. Свеча прогорела, из чего я сделала вывод, что утро было близко, но петухи ещё не пели. Перевернувшись на другой бок, я готовилась досыпать, как вдруг раздался тихий стон. Я села рывком, вмиг проснувшись.

Стон повторился – приглушённый, будто кто-то мычал от боли, стиснув зубы.

Накинув халат и сунув ноги в домашние туфли, я открыла дверь спальни и вышла в коридор. Замок спал, и никаких стонов я больше не слышала, но продолжала идти к лестнице, потому что мне упорно казалось, что звуки доносились именно отсюда.

Мне было слышно сонное повизгивание собак на первом этаже, завывание ветра за окном, а потом я столкнулась с кем-то, кто стоял в темноте, возле лестничного пролёта, ведущего на второй этаж. Мужские руки схватили меня за локти, и удержали, когда я попыталась вырваться. Я была настолько испугана, что не смогла даже закричать, а в следующую секунду знакомый голос произнес:

– Тише, Бланш! Это я.

– Реджи!.. – ответила я нервным смешком и перестала трепыхаться в его руках.

– У меня здесь свеча. Подожди, сейчас зажгу, – он отпустил меня и завозился в темноте, пытаясь поджечь трут.

Я стояла и думала, что не видела Реджи со дня, когда готовила монастырскую коврижку. Он даже не пришел на свадьбу, хотя я отправляла приглашение. Затеплился огонек свечи, и Реджинальд поднял её повыше, освещая коридор.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. – Ты напугал меня до смерти.

– Я-то здесь по поручению графа, – ответил он, разглядывая меня как-то слишком уж внимательно, – а вот ты почему не спишь?