Карт-Бланш для Синей Бороды

– Вы не чужой, вы мой муж, – возразила я, стараясь не показать, как мне страшно. – Те, кто употребляет кушанье лотофагов, становятся страшными в гневе и совершают безумные поступки, так сказал лекарь. Неужели ваш разум порабощен настолько, что вы готовы совершить убийство?

– Да, я твой муж, – прорычал граф. – И только мне решать, как поступить со своей женой.

– Предыдущих жён вы убили тоже из-за излишнего любопытства? – спросила я дерзко.

Пальцы на моем горле слегка разжались.

– Говорят, вы убили семь своих жен, – продолжала я. – Хотите дать новый повод для слухов? То, что продал вам Сильвани – это не лекарство, а страшный яд. Вы должны быть благодарны, что я спасла вас от него. Ещё не поздно…

– Это лекарство! – снова заорал он, но отпустил меня. – Лишь оно избавляло от боли!

– Есть ещё одно средство, – сказала я твердо. – И оно надежнее, чем то, что выбрали вы.

– Замолчи, пока я тебя не пришиб, – посоветовал он, но гнев его уже схлынул.

Оставалось только гадать – что же так подействовало. Упоминание о его жёнах или о том, что есть иное лекарство?

– Моё средство надежнее, – повторила я, стараясь, чтобы голос звучал торжественно. – Я хочу носить ваш браслет. Отдайте его мне.

Если бы в Конмор ударила молния или с небес спустились ангелы, граф был бы поражен меньше.

– Что ты сказала? – спросил он, глядя на меня с ещё большим изумлением, чем когда я объявила ему о ничтожности тайной комнаты.

– Отдайте мне заговорённый браслет, милорд, – сказала я, подходя к нему совсем близко. – Я добровольно и с радостью хочу принять вашу болезнь на себя.

Я даже попыталась взять его за руку, чтобы снять браслет, но Ален отшатнулся, как от привидения.

– Откуда ты знаешь об этом?!

– Мне рассказала Вильямина. И кушанье лотофагов – не средство избежать проклятья. Это подтвердил господин Рильке, наш аптекарь. За этим я и ездила к нему в тот раз, когда вы видели меня вместе с Реджинальдом.

– Вильямина! – он ударил кулаком здоровой руки по столу – да так, что столешница жалобно ухнула. – Болтливая старуха! Старая дура! Я прикажу выпороть её.

– Вы не сделаете ничего подобного, – сказала я. – И, по моему мнению, это вы – самый настоящий дурак. Почему вы никому об этом не рассказали?

– Твоё мнение никого не волнует.

– Я – ваша жена. Пусть лишь на год, но я обязана заботиться о вас. И я ещё раз повторяю: отдайте браслет, я готова носить его добровольно и…

– Заткнись, Бланш! – сказал он, больно ткнув пальцем мне в грудь. – Ты никогда не наденешь его.

– Надену! – его безумие передалось и мне.

Я схватила Алена за правую руку, задрала рукав и вцепилась в этот проклятый браслет. Несколько минут мы с графом молча боролись, и он победил, притиснув меня к стене. Мы оба тяжело дышали и смотрели друг на друга чуть ли не с ненавистью.

– Почему ты такая настырная? – спросил он, приблизив своё лицо к моему.

Его чёрная борода защекотала мою щеку, и я почувствовала слабость в коленях.

– Неужели вы не поняли? Повторю ещё раз: пока я ваша жена, я буду делать всё, чтобы помочь вам и вашей семье. И вы обязаны относиться ко мне с почтением, как и обещали в церкви перед алтарем. А теперь отпустите, я дышать не могу, как вы меня сдавили.

Он отстранился, давая мне свободу, но не спускал с меня глаз – мрачных, сверкающих.

– Отдавайте браслет, – сказала я, протягивая руку ладонью вверх.

– Нет, – ответил он угрюмо.

– Отдайте браслет, Ален, – повторила я настойчиво. – Не бойтесь, он не причинит мне зла. Потому что я верю, что колдовство не может причинить зло человеку, когда намерения чисты.

– Чёрта с два я позволю тебе страдать вместо меня.

– Увидите, что я не буду страдать. Вильямина сказала, что моей силы достаточно, чтобы победить эту болезнь.

– Какая там у тебя сила, шоколадница? – спросил он с вызовом.

– Такая, какой нет у огромного, сильного и смелого рыцаря, – заверила я. – Помните, когда мы танцевали на балу в Ренне, вы сказали, что ваша правая рука – для вашей жены? Так вот, что бы вы там себе не думали, сейчас я – ваша жена, Ален. И я требую вашу правую руку.

Он медленно, словно во власти волшебной силы, поднял правую руку и протянул мне. Я сняла браслет с его запястья, коснувшись скрюченных мужских пальцев – холодных, как камень.

– Я добровольно, по собственной воле и с радостью принимаю вашу болезнь, – сказала я, глядя де Конмору в глаза и надевая браслет на свою правую руку. – С этого момента проклятье не властно над вами, и вы начнёте выздоравливать.

– Не уверен, что это поможет, – сказал он, глядя на меня не отрываясь. – Вильямина – старая шарлатанка…

– Вильямина знала, что я стану вашей женой, ещё когда вы впервые пришли к ней, – я положила руку ему на плечо и погладила. – Всё получится, Ален. Я всем сердцем верю в это, а вера творит самые настоящие чудеса.

– Неужели чудеса ещё случаются на нашей грешной земле? – спросил он, и в голосе его я услышала горечь. – Я чувствую себя подлецом и слабаком за то, что позволил тебе надеть этот проклятый браслет.