Карт-Бланш для Синей Бороды

– Чем он вам не нравится? – я отложила вилку и взяла нож, чтобы нарезать хлеб.

– Все нравится, – сказал он глухо. – Мне пора. Я на день уеду в Ренн. Ты хочешь…

Масло шипело на сковородке, и я не расслышала вопроса.

– Что вы сказали, милорд?

Он оказался за моей спиной быстро и бесшумно, я наступила ему на ногу, когда сделала полшага назад.

– Ой! – я тут же отшатнулась и потеряла равновесие.

Рука графа обхватила меня вокруг пояса, не давая упасть. Его горячие губы коснулись моего виска, отчего я вздрогнула и выронила нож.

– Ты хочешь что-нибудь, Бланш? – спросил граф. – Вчерашняя ночь стоит подарка. Проси всё, что пожелаешь.

– В самом деле – всё? – уточнила я.

– Да, – в его голосе мне почудилась настороженность.

– Купите тёмной патоки, – попросила я. – Хочу испечь сладкий пирог.

Он хмыкнул, но не отпустил меня, а только прижал крепче:

– Куплю патоки, но это не подарок. Чего ты хочешь для себя?

– Для себя, милорд?

Масло уже горело, а мы стояли рядом, и губы графа почти касались моей щеки, повергая меня в такое смятение, что путались мысли.

– Ты единственная осталась без новогоднего подарка. Я тебе должен. Чего там хотят женщины? Новое платье, ожерелье или серьги… Проси, я куплю всё, что пожелаешь.

Я словно наяву услышала голос матушки: «Если он будет делать тебе подарки… а про графа говорят, что он щедр, когда хочет наградить за преданную службу… то не становись на дыбы. Принимай все, что он захочет дать, и проси большего. Это не постыдно, Бланш. Женщина имеет право требовать, потому что теряет больше». Должна ли я воспользоваться моментом и попросить что-то ценное? Может и правда – изумрудное ожерелье?

– Это так важно для вас? – спросила я. – Подарки за оказанные услуги?

– Да, – ответил он резко и вдруг отпустил меня.

Первым делом я бросилась выливать горящее масло, а потом обернулась к графу, терпеливо ждавшему ответа.

– Итак, вы выполните любую мою просьбу?

– В разумных пределах, – тут же уточнил он.

– Уже торгуетесь, – пожурила я его. – Что ж, разумные пределы принимаются. Я прошу, чтобы вы разрешили мне поездку в ле-Анже. Я возьму экипаж, поеду в торговый квартал и сделаю несколько покупок. Которые вы, разумеется, оплатите.

Лицо его стало непроницаемой маской, и он бросил, собираясь уходить:

– Купи всё, что посчитаешь нужным. Я заплачу́.

– Но это еще не всё, – сказала я ему вслед.

Граф медленно обернулся:

– Не всё?

– Я прошу разрешения взять с собой Гюнебрет. Мне бы хотелось проехаться по торговым лавкам вместе с ней. У вашей дочери нет ни единого приличного платья, не говоря о накидках, туфлях и нижнем белье. А ведь она уже выросла. Еще год-второй, и вы будете подыскивать ей мужа. Вам не стыдно, что невеста ходит, как замарашка?

– Ты хочешь сделать покупки для Вамбри? – спросил он, словно отказываясь верить моим словам.

– Для Гюнебрет, – поправила я его. – Привыкайте называть свою дочь её настоящим именем, а прозвища оставьте… для шоколадниц.

– Но ведь она…

– Я не держу на нее зла, потому что прекрасно понимаю её чувства. Покажите мне хоть одну падчерицу, которая любит мачеху? А вам тем более грешно сердиться на родную дочь.

Граф вышел из кухни так стремительно, что это, скорее, походило на бегство. Я не поняла его решения насчет дочери, но после завтрака ко мне подошел конюх и сообщил, что все готово к поездке в ле-Анже, и что в сопровождение нам граф отрядил двух слуг. Мне очень хотелось узнать, кого должны были охранять слуги – нас от отчаянных людей или меня от Гюнебрет. Но так или иначе, я взбежала по лестнице, как на крыльях, и постучала в комнату Гюнебрет. Никто мне не ответил, я взялась за ручку и обнаружила, что двери не заперты.

– Можно войти? – спросила я.

Снова тишина, и я испугалась: а вдруг Гюнебрет совершила какое-нибудь безумие после вчерашнего?

Комната была пуста, и я на мгновение похолодела, вообразив самое страшное, но со стороны кровати послышался шорох, и я увидела дочь графа, сидевшую в уголке постели.

– Зачем пришла? – спросила она, поняв, что обнаружена.

– У меня для тебя новости, – я села на краешек постели.

Гюнебрет демонстративно отвернулась.

– Твой отец разрешил взять карету и отправиться за покупками. В расходах он тебя не ограничивает, поэтому давай напокупаем тебе модных нарядов, чтобы ты была самой красивой на новогоднем балу.

– На новогоднем балу? – спросила она, скорчив рожицу. – Каком-таком балу?!

– Видишь ли, я хочу устроить приём для всех знатных людей Ренна…

– Совсем совесть потеряла! – Гюнебрет соскочила с кровати. – По какому праву ты здесь распоряжаешься?!

– Неужели ты против праздника?

– Конечно, против! – закричала она, топнув в сердцах. – Не желаю, чтобы они приезжали сюда – эти злыдни! И ты убирайся вслед за ними! Ненавижу вас всех! – и она вдруг расплакалась, а потом, застыдившись своих слёз, села на кушетку перед зеркалом, закрыв лицо руками.

Я вдруг поняла, как нелепо она смотрелась в нежной спальне, которую я устроила для нее. Тролльчонок в постели принцессы – какое смешное и жалкое зрелище. И конечно же, сама девушка это прекрасно осознавала.