Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

– Я вам сказал, чтобы вы помолчали. Это – настоящая сеньора.

Не обращая внимания на пистолет, охотник за сокровищами саркастически посмотрел на Коя.

– Надо признать, – сказал он, – что она орешек крепкий… М-да… С характером дама. Тебя и твоего друга, думаю, нетрудно было обойти. А меня… Бог ты мой. Это уже дело посерьезнее, медали заслуживает. А уж этого сукина сына, Орасио, обвести вокруг пальца – это орден, не меньше. Да, с мозгами баба. – И он с восхищением вздохнул. Потом сунул руку в карман пиджака, достал пачку сигарет. Зажал сигарету в зубах, задумчиво сказал: – Пожалуй, она действительно заслуживает этих изумрудов. – Задумавшись, он искал по карманам зажигалку. – Все мы – идиоты.

– Не надо множественного числа, – потребовал Кискорос.

– Хорошо. Уточняю: эти двое и я – дураки набитые. А ты – идиот.

В эту секунду раздался гудок парохода, входившего в порт; короткий, хриплый, он предупреждал малое судно, чтобы держалось в стороне. И этот гудок словно бы поставил точку в долгих размышлениях, которым предавался Кой последний час – на самом деле неосознанно он посвятил им гораздо больше времени, – и Кой увидел, чем кончится эта игра, – увидел все до самого конца. Увидел в таких подробностях, что открыл рот, еще мгновение – и он бы вскрикнул. Все подозрения, знаки, вопросы, которые занимали его в последние дни, внезапно приобрели смысл. Даже роль, предназначенную сейчас Кискоросу, и восемь часов, что она потребовала, а также этот трюм, который был выбран для их временной тюрьмы, – все это мог он сейчас объяснить в двух словах. Танжер покидала этот остров и всех их, обманутых оруженосцев.

– Она уйдет! – сказал он громко.

Все на него посмотрели. С той минуты, как Танжер начала подниматься по трапу, он не раскрывал рта.

– И надует тебя, как и всех остальных. – Это было сказано специально для Кискороса.

Аргентинец долго, изучающе смотрел на него. Потом скептически улыбнулся. Зализанная расфуфыренная лягушка. Самодовольная. Противная.

– Не пори чепухи.

– Я только что все понял. Танжер просила тебя задержать нас до рассвета, верно? Потом ты задраиваешь люк, оставляешь нас здесь и встречаешься с ней. Так? В семь или восемь часов утра. В назначенном месте. Скажи, я правильно рассуждаю? – (Молчание и взгляд Кискороса подтвердили, что рассуждает Кой правильно.) – Но Палермо прав: она не придет на встречу. И я скажу тебе почему: в это время ее там не будет.

Кискоросу это не понравилось. Лицо его было столь же мрачным, как дуло его пистолета.

– Думаешь, ты умный, да? Но до сих пор ты вел себя как дурак.

Кой пожал плечами.

– Может быть, – признал он. – Но даже дурак понимает, что газета, открытая на определенной странице, наводящие вопросы, почтовая открытка, необычные, хоть и редкие гости, коробок спичек и кое-какая информация, которую невольно дал Палермо в Гибралтаре, ведут к совершенно определенному заключению… Рассказать тебе или мы подождем, пока ты сам все не поймешь?

Кискорос вертел в руках пистолет, но видно было, что мысли его – совсем в другом месте. Он морщил губы, не зная, на что решиться.

– Говори.

Не сводя с него глаз, Кой снова прислонился затылком к переборке.

– Предположим, – сказал он, – что Танжер в тебе больше не нуждается. Твоя работа, а именно контролировать Палермо, убеждать меня, что она нуждается в защите и находится в опасности, – закончилась, когда ты нас удержал здесь и она ушла. Больше ей от тебя ничего не нужно. И что, по-твоему, она сделает сейчас? Как скроется с изумрудами? В аэропортах ручную кладь просвечивают рентгеном, а в багаж такую хрупкую вещь она сдать не рискнет. Арендованный автомобиль? На шоссе бывает очень опасно. Поезд? Границы и неудобные пересадки… И что тебе приходит в голову?

Кой умолк в ожидании ответа. Ему вдруг стало легче оттого, что он произнес все это вслух; он словно бы поделился стыдом и желчью, переполнявшими его. «Хорошенькая ночка, – подумал он. – Для всех. Для твоего босса. Для Пилото. Для меня. И ты, придурок, свое получишь».

Но ответ пришел не от Кискороса. Палермо хлопнул себя ладонью по ляжке:

– Ясно! Корабль! Чертов корабль…

– Совершенно верно.

– Ну и умна же, чертовка!

– Вот именно.

Стоя возле трапа, ошеломленный Кискорос старался переварить услышанное. По его лягушачьим глазам видно было, что он мечется между презрением к ним, подозрительностью и вполне разумными сомнениями.

– Слишком много предположений, – сказал он наконец. – Ты думаешь, что сильно умный, но все у тебя построено на догадках, все это нагромождение ничем не подтверждается… Никаких доказательств. Ни одной реальной зацепки.

– Ошибаешься. Зацепки есть, и очень даже реальные. – Кой посмотрел на часы: остановились. Он повернулся к Пилото, который молча, но внимательно слушал. – Сколько времени?

– Половина двенадцатого.

Кой с издевкой взглянул на Кискороса и усмехнулся сквозь зубы. Аргентинец не подозревал, что Кой смеется над собственной глупостью, и принял его смешок на свой счет, что ему очень не понравилось. Он снова наставил пистолет на Коя.