Карта Птолемея

«Отец» команды, бывший управляющий Рижским трамвайно-троллейбусным трестом Эгон Слиеде, объяснил долголетний успех ТТТ помимо всего ее резервами. Редкая команда способна выставить два полноценных состава и иметь в резерве третий. Почти все матчи с равными соперниками решались в последние пять минут, когда оборона противника рушилась под напором свежих сил рижских баскетболисток.

О замечательных женщинах, о гармонии личности, о чувстве коллективизма в борьбе, о смене мы и хотели рассказать в фильме. Это определило и сценарное решение начала: с командой зрителя знакомит ее ветеран, ныне кандидат химических наук, лауреат Государственной премии Латвийской ССР Иветта Силиня; отсюда и образное решение финала.

На окраине Риги, в Межапарке, из трамвая выскакивает стайка двенадцати-четырнадцатилетних девочек с мячами. Они идут мимо теннисных кортов к открытым баскетбольным площадкам. Там их встречает тренер спортивной школы ТТТ. По ее команде девочки выстраиваются в шеренгу.

– Смирно! Равняйсь!.. По порядку рассчитайсь!

– Первая! Вторая! Третья! Четвертая! Пятая! Шестая!..

Строгий фронтальный кадр, затем панорама вниз: в конце шеренги, у ног девочек, лежат три мяча – как многоточие…

Экран гаснет, а конца счету нет.

– Седьмая! Восьмая! Девятая!..

Кто знает, сколько их там, в резерве?

Таким мы представили себе финал, так он и был снят.

Тема и идея предопределили и драматургическое решение кульминационного эпизода, названного нами «Ветераны и смена». Снимать его предстояло в ходе борьбы за Кубок Европы между ТТТ и болгарскими баскетболистками – в Риге и Софии. Идея эпизода заключалась вот в чем.

В Риге мы увидим ветеранов среди болельщиков – отыграли свое. Зато в Софии, где борьба, по опыту прошлых лет, достигает высшего накала, одну из ветеранов, Дзидру Карамышеву, которую тренер Раймонд Карнитис на всякий случай включил в список команды, мы увидим в игре. Конечно, этого могло и не произойти, но и не было исключено.

Опытный тренер объяснил нам ситуацию: если случится худшее, если в последние минуты судьи удалят за нарушения центральных нападающих Смилдзиню и Кродере и на площадке останется одна молодежь, – вот тогда он введет в игру опытного бойца Дзидру Карамышеву. Напряжение целого матча ей уже не под силу, а на несколько минут у бывшего чемпиона мира «пороху» хватит! Цель – удержать преимущество в очках, пока вернутся «бомбардиры».

На этот вариант и был нацелен режиссером поехавший в Софию оператор Пилипсон (очерк снимали три оператора – он, Крогис и Владимир Гайлис).

Дальновидный Карнитис оказался прав. На последних минутах борьба накалилась до крайности. Пять тысяч темпераментных болгар скандировали: «Славия! Славия!» И как ни старались наши нападающие, ошибок они не избежали. С площадки были удалены и Смилдзиня и Кродере, болгарки усилили нажим. Преимущество в очках стало таять. И тогда настал черед бывшего чемпиона мира Карамышевой. Оператор, зорко следивший за борьбой, снял Карамышеву в игре, но не успел «схватить» самый момент ее выхода на площадку.

Когда режиссер начала монтировать, как раз этого кадра в эпизоде и не хватало. Без него невозможно было воссоздать на экране драматизм матча – это ведь была его высшая точка.

И тогда Ирина Васильевна Масс взяла на душу «грех»: она досняла выход Карамышевой на софийскую площадку в… Риге, во время очередной тренировки. Сняла очень крупно, без атмосферы среды, так что никто греха-то и не заметил.

Думаю, что и самый строгий документалист не осудит режиссера. Не сходить же из-за случайной неполадки с точно рассчитанной «орбиты»!

Сравнивая разные случаи рождения документальных фильмов (в которых довелось участвовать самому), пытаясь понять, какую роль сыграл в них написанный сценарий, я опять возвращаюсь к «Полдню». Это был самый подготовленный, самый рассчитанный, самый в этом отношении «идеальный» случай. И тем не менее…

Во-первых, как я уже говорил, совершенно неожиданно пришел финал очерка, когда опустевшей сценой завладели дети. Далее. До и после концерта, то есть во время сотворения «амфитеатра» и после «театрального разъезда», в фильме слышны шумы стройки. Но это не бытовые шумы, не звуки работы какого-то механизма, это нечто среднее между шумами и музыкой. Звукорежиссер очерка Л. Гедравичус сумел сложить естественные индустриальные шумы в свой, оригинальный ритм, придающий стройке особую значимость и образность. Но сама стройка на экране не показана. Это второе отступление от сценария.