Картинки нижегородского быта XIX века

Бугровский ночлежный дом был не единственным местом приюта бездомных нижегородцев. В 105 мелких квартирах Миллионки счетчики зарегистрировали свыше 1500 человек временно ночевавших. Таким образом, на восьмидесятитысячное население города имелось 2500 человек, или 3 % людей без постоянного крова.

Общие результаты переписи нижегородцы узнали через полгода. Перепись установила, что в Нижнем Новгороде 90 125 жителей. Из них 48 тысяч мужчин, 42 тысячи женщин. Самостоятельные занятия имели 15 000, членов их семейств было 39 000. По сословиям население состояло из 8000 дворян, 950 чиновников, 4000 купцов и почетных граждан, 2000 духовных с семьями, 30 000 мещан и 45 000 крестьян (отдельной категории рабочих не было, они попадали по сословному признаку в графу «мещане» или «крестьяне»). Количество людей, существовавших исключительно на доход с капитала в виде ренты, процентов на вклады и отдачу денег в рост, достигало в городе 3000 человек. В городе было переписано 400 педагогов и столько же церковнослужителей.

В городские переписные участки попали: три мельницы (две — Башкировых, одна — Дегтярева); четыре судостроительных и чугунолитейных завода (Курбатова, Доброва и Набгольц, Рукавишникова и Рекшинских); цинковальный завод «Славянин»; гончарный — Костина, три пивоваренных завода (Ермолаева, Горинова и Калашникова) и один винокуренный (Долгова). К этому нужно добавить еще кирпичный завод Бендера и фабрику церковных свеч епархиального ведомства. Общее число рабочих в них значилось 2500 человек. Из каждых ста горожан — 45 были неграмотными. При этом из 4000 взрослых дворян 200 совсем не умели читать.

Сормовский и Молитовский заводы, по существовавшему тогда административному делению, не вошли в перепись 1897 года.

О переписи в Нижнем скоро забыли. Некоторое время спустя, о ней напомнило министерство внутренних дел, которое прислало для раздачи особо достойным лицам десять медалей в память переписи. Медали получили три почтовых чиновника, два офицера местного гарнизона, помощник полицеймейстера Игнатьев и четыре полицейских пристава…

Глава двадцать вторая

Неурожай 1891 года. — «Лукойловская война». — Губернатор Баранов.

Неурожаи — хроническая болезнь русской жизни — были частыми гостями в Нижегородской губернии. Девяностые годы в этом отношении особенно характерны. Правда, не всегда неурожаи назывались своим именем — иной год их предписывали именовать «недородами», другой год — недосевами, третий — даже «недосборами». В 1892 году должны были признать наличие «голодовки» во всей южной черноземной части Нижегородской губернии. Особенно тревожные сведения поступали из Лукояновского уезда, считавшегося обычно «житницей губернии». Группа нижегородских интеллигентов, побывавшая в пораженных голодом местах, привезла удручающие сведения. Большинство крестьянского населения употребляло в пищу отруби, клевер, крапиву, липовый лист и знаменитую лебеду. В ответ на тревожную телеграмму министерству внутренних дел, бюрократы из Петербурга прислали тюк брошюр с наставлением, как приготовлять в пищу вместо хлеба различные суррогаты. Наставление было разослано в голодающие нижегородские уезды, но ничего, кроме недоумения, оно не вызвало. В брошюрах попадались наивные советы, вызванные полной некомпетентностью кабинетных столичных ученых, отроду не видевших среднерусской деревни. Советовали, например, печь хлеб, за неимением ржи, — из чечевицы(!), который «обойдется даже дешевле, так как его можно печь дома, не переплачивая пекарю за печение»… Автор, очевидно, предполагал, что в приволжских деревнях разводят чечевицу и что хлеб там пекут особые пекари.

А население Лукояновского уезда продолжало есть лебеду. Лепешки из высушенной и смолотой лебеды внешним видом напоминали кусок асфальта, в желудке производили резь и были причиной кровавой дизентерии.

Правительство приступило к делу помощи голодающим со всей полнотой бюрократических методов. Месяцами решался в различных инстанциях вопрос, что значит «нуждающийся крестьянин». Тот ли, который живет в пустой избе и решительно ничего не имеет? Или тот, кто не сможет дотянуть до нового урожая без полного разорения своего хозяйства? В свою очередь, и термин «полное разорение» толковали по-разному: одни считали признаком «разорения» продажу последней лошади и коровы; другие находили, что следует сперва проесть корову, овец и самовар, прежде чем попасть в число особо нуждающихся и иметь право на получение ссуды. В связи с этим появилось новое определение — «полунуждающийся». В конце концов, правительству пришлось все-таки приступить к помощи голодающим и дать в этом смысле директивы местным властям.

В Нижегородской губернии организовался Продовольственный комитет, который занялся организацией помощи голодающему населению силами уездных земств под надзором губернатора. Общее число нуждающихся, главным образом жителей Лукояновского уезда, было определено в 587 тысяч. Следовало закупить для них 3300 тысяч пудов зерна.