Картвелеби

Я буду ждать Вас сегодня днём в одной из подсобок частной школы нашей общей знакомой, Касымовой Дианы Асхатовны. Это имя наверняка вызовет у Вас не самые приятные воспоминания, но сейчас, когда почитаемая директриса этого образцового заведения в отъезде в родном Крыму, для нас невозможно придумать места безопаснее…

Помните тот укромный уголок у кабинета арифметики, возле которого мы останавливались, чтобы послушать, как крестьянские детишки справляются с десятичными дробями? Именно оттуда я пишу Вам это письмо и отчаянно жду Вашего появления…

Искренне Ваш,

Давид».

– Ах, даико, я буду тебе так благодарна! – Тина повисла у Саломеи на шее и вернула её на жестокую землю из мира грёз. – Отец не отпустит меня одну, но с тобой – совсем другое дело!

Средняя из княжон затаила дыхание, когда даико заколебалась с ответом, но уже через несколько секунд всё-таки дала своё неохотное согласие:

– Ну хорошо, хорошо! – Саломея заставила себя улыбнуться. – Мы с Павлэ оставим тебя у церкви, как и в прошлый раз. Но будь осторожна – я не хочу неприятностей!

Тина сделала всё от неё зависящее, чтобы облегчение на её лице не выглядело чересчур явным. Ей придала сил мысль, что через пару часов она подоспеет на помощь больной матери, о которой в завистливой театральной среде наверняка никто не позаботится…

То письмо, которое она получила сегодня утром из рук Тимура, пришло от Гурама Аристарховича, с первых же строк поведавшего ей не самые радостные вести:

«5 июля 1883 года

Валентина Георгиевна,

Любезнейшая!

Я пишу Вам это письмо, поскольку, кроме Вас, на моей памяти у Татьяны Анатольевны нет больше родственников в нашем славном Ахалкалаки. Дело в том, что наша талантливейшая “Королева сердец” который день не выходит из своей гримёрки из-за жуткой лихорадки, которой она наверняка заразилась от своих коллег по труппе. Многих наших актёров скосил тот же самый недуг, и мы закрыли театр, пока эта зараза окончательно не выветрится из наших стен. Врачи называют эту болячку модным французским словом grippe и советуют переждать пару дней, когда заболевание пойдёт на спад, но Ваш покорный слуга, милейшая Валентина Георгиевна, и по сей день жуткий паникёр и предпочитает везде и всегда перестраховываться. Татьяна Анатольевна не может покинуть театр из-за высокой температуры, но ей всё ещё нужен уход, который мы не можем оказать ей в полной мере. Так что приезжайте, ваше сиятельство, приезжайте! Без Вас мы не справимся. К тому же она наверняка, очень обрадуется, когда увидит Вас.

Сердечный друг,

Гурам Аристархович».

Тина ни на минуту не задумалась о своём собственном не слишком устойчивом иммунитете и, не помня себя от нервов, стремглав бросилась к сестре. Намерения Саломеи очень кстати совпали с её собственными! Maman болеет, за maman никто не ухаживает… Нужно срочно бежать на выручку!

– Вы едете к Диане Асхатовне? – наконец вышла из тени Нино и остановилась на последней ступеньке лестницы. – И меня с собой возьмите! Я в прошлый раз не поехала с вами. Мне тоже интересно!

– Нет!.. – в один голос заспорили сёстры, так что младшая из них вздрогнула от неожиданности.

– Ты ведь ещё не до конца выздоровела, – судорожно оправдывалась Тина, – после пожара.

– Твоя нога, – поддержала её Саломея. – Тебе не следует напрягаться, она только начала заживать. Прости, дорогая! Но на этот раз тебе придётся остаться дома.