Кащеево царство

       - Погодь, боярин, - охнул Буслай, отстраняясь. - Раздавишь совсем.

       - Ослаб? - громыхнул Яков. - С голодухи, что ль?

       - С голодухи, да и рана у меня. Стрелой прободили.

       - Бывает.

       - Позволь, за плечо твоё возьмусь, а то стоять тяжко.

       - Берись, раз такое дело, - позволил боярин.

       Пока Буслай переводил дух, опершись о Якова, тот добродушно рокотал:

       - Извелись уж тут без вас. Ни слуху, ни духу, только ветер воет. Да и югорцы строптивые попались, не сдаются. Думал уж, не они ли пермяка подослали? Я ведь, как вы ушли, места себе не находил, всё корил за доверчивость. Завёл бы он вас в какую топь, прямо в пасть кикиморам... Грех, конечно, на человека напраслину возводить, но чудин - он и есть чудин. И вера у них не наша, и говор не тот, да и живут как цапли на болотах. Одно слово - погань. Нам в их краях вместе держаться надо, не делиться. Я так мыслю. Ядрей - он, конечно, своё мнение имеет, как вбил себе что в голову, уже не вычешешь...

       - Зырянин от нас ушёл, - угрюмо встрял Буслай.

       - Как так? - удивился боярин.

       - Да так. Бабку-югорку прирезал и утёк.

       - Так и знал, что он о перевете думает, - с досадой крякнул боярин. - Давно это было?

       - Да уж дён пять как.

       - Падаль, - с ненавистью бросил Яков Прокшинич. - Все они - одна сплошная падаль. Ни в ком здорового корня нет.

       - Мы без него чуть не окочурились в дебрях этих. Малого не хватило, чтоб обратно к Камню не уйти.

       - Должно, на то он и рассчитывал. Завесть вас куда подальше, да и бросить. Авось утопнете или от морозов да бескормицы перемрёте.

       Буслай опустил голову, помолчал, обмысливая.

       - А что с поповичем содеялось? - спросил он. - Помешался, что ль?

       - Поп говорит, бесы обуяли. Да я уж и не верю ему. Он ведь из него демонов изгнать тщился, чтоб попович от язычества отпал. Да вот вишь, всё наоборот вышло - теперича поповского сынка и вовсе никто унять не может. Ходит-бродит, несёт разное, а подступись к нему - смотрит на тебя как дитё малое и только ресницами хлопает.

       - Крут был, видать, батюшка наш.

       - Истый сатана. Меня, уж на что человек привычный, и то страх объял.

       - Не за того он взялся. Попович хоть к идольству чудинскому и имел склонность, а только безвреден был. - Буслай смачно сплюнул в снег. - А как князёк югорский? Всё упорствует?

       - Упорствует, - рассеянно подтвердил боярин.

       - Может, приступом крепостцу его взять?

       - Боек ты больно. Окопался он там крепко, не подойти. Должно, подмоги ждёт.

       - Теперь-то какая ему подмога?

       - Теперича никакой, - согласился Яков. - Думаю, ежели ему тамги князьков, которых вы положили, через стену перекинуть, так он посговорчивее будет. - Боярин ещё раз окинул взором стан, словно ища кого-то. - Ты сколько людей потерял?

       - Двоих. Да и те от хворей скончались.

       - Лихо! Знатный ты начальник!

       - Задача нехитрая. Сам ведь говорил, что югорцы в открытой сече слабы.

       - Так это в чистом поле. А тут кругом одни чащи да болота. Врасплох что ль застал?

       - Врасплох. Порубили в капусту нехристей.

       - Это зырянин тебе места указывал, где засады делать? - напирал боярин, ревнуя к удаче Буслаевой.

       Ушкуйник с шумом потянул носом воздух.

       - Зырянин.

       - А почто ж он утёк тады? Почто югорку зарезал? Повздорили, что ль?

       - У него спроси, - уклонился Буслай.

       - Что-то ты темнишь, сотник. Ну ладно. Главное, что князьков посекли. Теперь уж главный ихний князь никуда не денется.

       - Пойду я, боярин, - сказал Буслай. - Пожру да вздремну. Вижу, шатёр мой поставили уже. Бывай!

       - На совет-то придёшь?

       - Как бог даст, - произнёс сотник, удаляясь. - Я теперь долго отсыпаться буду.