Кастелау

Надеюсь, Вы тот самый Сэмюэль Саундерс. Я забила в Гугле Вашу фамилию, и меня вывело на сайт «Фильмы навек». А мама припоминает, что Вы вроде бы чем-то по части видео занимались.

Я дочь Доры Уитакер, которой Вы несколько лет назад звонили. Вы тогда с ней связались, потому что разыскивали моего покойного дедушку Курта Прагера.

Моя мать все еще в ясном уме, но из-за тяжелой болезни Паркинсона сама написать имейл не в состоянии. В связи с недугом ей вскоре предстоит переехать в дом престарелых, там уход лучше, я ей такого обеспечить не могу. Мы с мужем оба работаем и привязаны к нашей фирме в Майами.

В данное время я занимаюсь разборкой вещей в доме в Бойнтон Бич. Мои родители прожили там несколько десятилетий, и даже вообразить невозможно, чем они тут только не обросли. (Не сомневаюсь, и мои дети когда-нибудь то же самое о нас с мужем скажут! [Смайлик.]) Эти труды отнюдь не облегчает требование матери, чтобы каждый предназначенный на выброс предмет я ей непременно показывала. Ей, конечно, нелегко расставаться с вещами, среди которых прошла столь длительная часть ее жизни.

И вот в большой картонке в гараже я обнаружила несколько металлических коробок с кинопленкой. Как вы наверняка знаете, мой отец по работе сотрудничал с киностудиями – как с «Уорнер Бразерс», так и с «Юнайтет Артистс». Я не знаю, что там на этих пленках, но на коробках написано «Кастелау», и моя мать смутно припоминает, что это вроде бы название фильма, которым Вы тогда особенно интересовались. Впрочем, может, она уже что-то путает. В интернете по названию «Кастелау», кроме горнолыжного курорта в Германии, я ничего не нашла.

Если коробки эти Вас действительно интересуют, я охотно Вам их вышлю за Ваш счет через экспедиционную фирму «Федерал Экспресс». Если же в течение ближайших двух недель сообщений от Вас не поступит, я буду считать, что эти коробки для Вас интереса не представляют и вместе с остальным хламом отправлю на свалку. У меня вывозной контейнер во дворе уже наполовину заполнен.

Мама передает Вам привет. Вспоминает, что Вы тогда по телефону очень вежливо с ней разговаривали.

Жанетт Вестхоффер

Рукопись Сэмюэля Э. Саундерса

Курьер «Федерал Экспресс» не знал, как благодарить, – столь щедрых чаевых ему никогда еще не платили. Ему ведь невдомек, что значит для меня посылка, которую он только что доставил ко мне в лавчонку.

Десять старых жестяных коробок для кинопленки, все еще во вполне приличном состоянии. Прозрачная клейкая лента, скрепляющая дно и крышку, от времени пожелтела, но бумажные печати Art Looting Investigation [105] целы и невредимы. Должно быть, это те самые наклейки, которыми опечатывали тогда упаковки с найденными художественными ценностями. «Property of the U. S. Government» [106]

Ну нет, теперь это уже моя собственность.

На каждой коробке наклеена фирменная трафаретка студии «Bavaria Filmkunst GmbH» [107], с графами «Название фильма», «Производственный номер» и «Дата». В графе «Производственный номер» на каждой коробке от руки вписано «Майор Прагер», и дата на всех одна и та же: 11 июня 1945.

«Название фильма: Кастелау».

Я открыл коробки не сразу. Сперва разложил их перед собой на прилавке и долго перекладывал так и этак, всякий раз в новом порядке, наверно, примерно так же, как мультяшный утенок Дагоберт Дак [108] свои ненаглядные золотые слитки. Складывал из них пирамиду: снизу четыре, потом три, две, одна. Начисто протер каждую влажной тряпочкой.

Кастелау.

Разумеется, называть так фильм никто не собирался. Сколько мне известно, никакое другое название, кроме «Песнь свободы», даже не обсуждалось никогда. Но в те минуты мне казалось – лучше названия, чем «Кастелау», и придумать нельзя.

Коробки не были пронумерованы. Когда я начал распаковывать первую, я приговаривал считалочку, с какой мы в детстве перед игрой на команды делились: «На златом крыльце сидели…»

Клейкую ленту я отрывать не стал, а аккуратно бритвенным лезвием по всей длине разрезал ее посередке, вместе с печатями. В коробке оказались только короткие обрезки пленки, где-то кадрики, где-то просто оптическая звукозапись. Некоторые обрезки не больше чем на двадцать-тридцать клеточек. Я было огорчился, но потом сообразил: это же обрезки, которые после монтажа остаются! Значит, пленку не только проявили, но с ней еще и работали, монтировали фильм!! Вероятно, на студии «Бавария». Иначе зачем еще Курту Прагеру вместе с Вальтером Арнольдом в Мюнхен понадобилось ездить?!

Вторую коробку я открывал с той же тщательностью, но на третьей, уже не в силах сдержать нетерпение, попросту отодрал ленту. Но и в этих коробках ничего, кроме обрезков, не нашлось.

Зато в четвертой…

Как назвать то, что я испытал? Торжество? Облегчение? Счастье? Пожалуй, все это вместе и нечто гораздо большее. Удовлетворение.

В коробке была катушка – весь фильм целиком с оптической звукозаписью. Вероятно, это и был результат монтажа, сделанного по приказу Курта Прагера. И по подсказкам Вальтера Арнольда.

То самое доказательство, которое я столько лет тщетно искал.