Кастелау

Помнится, когда в огонь швыряли мои книги, лицо вот так же обдавало жаром. Правда, дело было теплой майской ночью, и хлопья пепла порхали в воздухе, словно первые бабочки. Ох и наглотались же, наверно, пепла все их оравы, до утра горланя песни и лозунги.

(Сравнение заманчивое, но в книге ему не место. Моему «я» там не место. Это должен быть отчет, но не расчет, не сведение счетов.)

Не знаю, давно ли горели, сколько догорали эти фургоны и кабины. Пламени уже не было видно. Только страшный, волнами, жар и будто тиканье. Но не равномерное, не ритмичное. Потрескивание корежащегося металла. Его то ли растягивало, то ли, наоборот, сжимало. Я в этой физике никогда ни черта не смыслил.

А еще запах. Как пахнет пожаром, мы давно уже прекрасно знали. Ведь нам, немцам, к пожарам не привыкать – и чужое сжигать, и погорельцами быть мы давно поднаторели. Но здесь в воздухе было и кое-что еще, нечто такое, что напоминало о довоенных годочках, о летних праздниках, о пикниках, когда разводят костры и жарят на огне мясо.

И за все время – ни одной машины. Как будто и вправду киносъемки, и шоссе с обеих сторон перекрыто.

Ну, потом Кляйнпетер притащил из нашего автобуса свою папку и торжественно огласил имена-фамилии всех наших сотрудников, кто ехал в тот день на двух грузовиках с поддельными, намалеванными вермахтовскими крестами на крышах. Длинный список. Незнакомые фамилии звучат иной раз вообще как на чужом языке. На слух это было почти как молитва на латыни.

Одну фамилию он зачитал дважды. Отец и сын. Один – осветитель, второй – бутафор. Интересно, дирекция сразу два соболезнующих письма пошлет на один и тот же адрес? С одинаковыми лживыми словесами, какие сейчас и с фронта приходят? «Он не страдал».

«В скорби и непреклонной гордости…»

Потом все молчали. Первым, кто нарушил тишину, был Вальтер Арнольд. Он спросил:

– А как же теперь наш фильм?

Рукопись Сэмюэля Э. Саундерса

В мемуарах Эрни Уолтона катастрофа на автостраде, жертвой которой пали четырнадцать человек – как-никак четырнадцать его бывших сотрудников, – вдохновила автора отнюдь не на изъявление скорби или хотя бы сожаления. В его описании эпизод представлен вот каким образом: автобус с актерами попадает под налет и только чудом избегает прямого попадания бомбы, а сам Вальтер Арнольд героически пытается спасти из огня своих погибающих товарищей [40]. Тот факт, что эта версия полностью противоречит воспоминаниям Тицианы Адам и дневниковой записи Вернера Вагенкнехта, полагаю, делает дальнейшие комментарии излишними.

Письмо

Мюнхберг, 14 марта 1987 года

Уважаемый господин Саундерс!

Ваш запрос, адресованный в магистрат города Мюнхберга, был перенаправлен мне с просьбой предоставить Вам необходимые сведения, буде таковые имеются. С тех пор как я вот уже больше двадцати лет назад, по случаю шестисотой годовщины присвоения Мюнхбергу городского статута, издал небольшую хронику моего родного города, я числюсь здесь кем-то вроде местного летописца – совершенно незаслуженная честь для бывшего директора школы, давно уже вышедшего на пенсию. Впрочем, как говорится, по болоту и кулик. Ведь в ходе столетий история Мюнхберга, кроме пожаров, никакими иными особо знаменательными вехами и не отмечена.

Касательно Вашего запроса я с сожалением вынужден сообщить, что ни в городском архиве, ни в еженедельных отчетах добровольной пожарной дружины, которую в подобных случаях, конечно же, первым делом поднимали по тревоге, никаких указаний на описанный Вами прискорбный эпизод не нашлось. Иными словами, документального подтверждения данным событиям не обнаружено, что, однако, вовсе не означает, будто они не имели места. Боюсь, в свете впечатляюще тягостных подробностей, упоминаемых в Вашем письме, слова мои покажутся Вам кощунственными, однако в завершающей стадии Второй мировой войны неприятельские воздушные налеты стали явлением настолько обыденным, что фиксировать каждый из них по отдельности, видимо, не считали нужным. Вполне понятное свойство человеческого сознания – в тяжелые времена, несмотря ни на что, стараться поддерживать в себе иллюзию нормальной жизни, попросту не замечая самых ужасных вещей, – должно быть, сыграло свою роль и в данном случае.

(В этой связи Вам, быть может, небезынтересно будет узнать, что Мюнхберг уже в ночь с 16 на 17 августа 1940 года первым из городов Баварии стал целью вражеского нападения с воздуха.)

Не ограничившись только архивными разысканиями, я перенаправил Ваш запрос своим коллегам из соседних поселений – Хельмбрехт, Вюстензельбиц, Штамбах и Целль-им-Фихтельгебирге. Так вот, бывший учитель словесности, начинавший свой педагогический путь в Штаммбахе, в тамошней средней школе, припомнил, что действительно ходили слухи о двух разбомбленных военных грузовиках как раз на том участке имперской автострады, правда, без всякой связи со студией УФА или какими-то киносъемками. На тот случай, если Вы захотите списаться с ним непосредственно, вот его адрес: 9546, Бад Бернек, Вассеркноден, 32, Манфреду Хофвирту.