Каталог оккультных услуг

Нор заметила свою бывшую одноклассницу Катриону: та быстро перебежала улицу и спряталась от дождя в «Ведьмином часу». Нор даже не сомневалась, что под новенькой зимней курткой второго размера у той копошатся зеленые татуировки.

– Фанаты твоей мамы уже просто повсюду, – заметила Савви. – Ты слышала, что на той неделе она встречалась с президентом?

Нор кивнула. Похоже, популярность Ферн служила ей пропуском даже в Белый дом. Совместные фотографии ее матери с президентом заполонили интернет. Хорошенько присмотревшись, Нор без удивления обнаружила, что первая леди их страны щеголяла новенькой татуировкой в виде папоротника на предплечье.

– Твоя мама, конечно, потрясающая, – продолжила Савви, – а еще она меня пугает, ну, знаешь, как будто злая королева. Я так и вижу, как она убеждает охотника убить меня, чтобы она съела мое сердце, понимаешь?

Нор понимала. Мать была для нее неубиваемой вонью в воздухе, тупой болью у основания шеи, неумолимым ритмом военного барабана. Нор вновь и вновь задавала себе вопрос, связаны ли зловещие дела, творящиеся на Анафеме, с ее предчувствием, что мать надвигается все ближе и ближе. Всматриваясь в дождь, она почти ждала увидеть, как та прячется где-нибудь в тени, почти ожидала, что все вокруг вновь примет тот вид, как когда она в последний раз видела мать: крыша «Ведьмина часа» займется пламенем, звезды загорятся слишком ярко, из запястий и локтей Нор хлынет кровь.

Девушка провела пальцами по шрамам. Быть может, время и лечит все раны, но шрамы-то после них все равно остаются. И даже если бы с кожи Нор пропали все следы, она все равно не забыла бы о них, все равно могла бы провести кончиками пальцев по пути, которым шла ее боль.

Нор отошла от двери.

– Твоя мать торгует заклинаниями, – осторожно начала Савви, – она правда может их все наложить?

Нор вздохнула.

– Да, полагаю, может, – призналась она. – Но, Савви, я думаю, заклинание воскрешения не…

– Я не об этом спрашиваю, – перебила ее подруга. – Мне просто интересно, вот если она все это может, кто сказал, что не сможешь и ты?

– Я точно не смогу, – быстро ответила Нор.

– Но ты же ведьма, так?

Нор запнулась о ботинки из змеиной кожи и чуть не упала.

– Я… чего?

Савви закатила глаза.

– Ой, да ладно тебе, Нор. Или ты ведьма, или… ну, что-то похожее.

Нор открыла рот, собираясь все отрицать, а потом всмотрелась в Савви – всмотрелась по-настоящему. Та была ее лучшей подругой. Вдруг Нор спросила себя, почему она не сказала ей гораздо раньше.

– И давно ты знаешь? – наконец выговорила она.

– Да примерно всю жизнь, плюс-минус пара дней, – ответила Савви так непринужденно, что Нор невольно рассмеялась. – Я же говорила, – продолжала подруга, – я всюду сую свой нос. И замечаю всякое. Ну, например, ты всегда знаешь, когда переменится погода. А помнишь китов в твой день рождения? Ты как будто понимала, что они думают. И еще, – тихо добавила она, – ты знала, что моя мама умрет, дольше, чем все остальные. Я по твоему лицу все поняла.

Нор снова открыла рот – и закрыла его. Что тут ответишь?

– Почему ты мне раньше не сказала? – наконец спросила она.

Савви пожала плечами.

– Я решила, что ты не хочешь это обсуждать. Ну серьезно, Нор, ты вообще мало что хочешь обсуждать. Хотя… – Савви внимательно оглядела подругу. – Раз уж мы об этом заговорили, пару вопросов я бы задала.

Нор вздохнула.

– Да, примерно так и есть. Ну давай, спрашивай.

Савви устроилась на диванчике цвета мяты и блаженно закинула руки за голову.

– Ты будешь жить вечно? – спросила она.

Нор улыбнулась.

– Мне кажется, вечной жизни не бывает, тут даже магия бессильна. Хотя бабушкиной собаке сто шестьдесят лет; может, я и ошибаюсь.

– А ему? – Савви указала на Пустячка; тот увлеченно пытался выманить из-за старой колонки мышь. – Он же не бессмертный и ему не сотня лет, правда?

– Правда, – ответила Нор. – Да Пустячок и не хочет жить вечно.

– Откуда ты знаешь?

– Я могу читать его мысли.

– Как интересно. А мои тоже можешь?

– Нет.

– А почему его можешь, а мои нет?

– Я могу читать только мысли животных – птиц, белок, собак… И растений, – добавила Нор.

– Растения тоже мыслят?

– Да.

– И что думает этот цветок? – спросила Савви, ткнув пальцем в горшок с геранью на подоконнике.

– Что он не роза и был бы очень рад, если бы ты перестала называть его розой.

– Да ладно! И при этом ты не можешь накладывать заклятия? Разве не все ведьмы это умеют?

Нор покачала головой.

– Не все. Заклинания – всего один из множества даров ведьмы. И последней в моем роду, кто мог наложить хотя бы простенькое заклинание улучшения памяти, была моя прапрапрапрапрапрабабушка Рона Блэкберн. – Нор постаралась, как могла, рассказать все, что знала о Роне и о проклятии, преследовавшем всех дочерей рода Блэкберн после нее.

– Значит, ты не просто ведьма, а еще и про́клятая ведьма. – Савви задумалась. – Жесть какая-то.