«Казахский геноцид», которого не было

Кто такой был бай? Тов. Погорельский и Батраков объясняли, что манап — это термин, в принципе обозначавший феодального правителя. Но такие уже становились редкостью. Манап, который стал заниматься торговлей скотом (не сам лично, а через доверенных людей) и приобретал предпринимательский интерес, уже становился баем. Баем мог стать и незнатный кочевник, почему-либо разбогатевший, которого называли сасык-баем (или «вонючим баем»). Байство, таким образом, — это очень богатая, предпринимательская верхушка аула, сочетавшая традиционные феодальные методы власти и взимания дани с крепостных с капиталистическими методами эксплуатации наемного труда.

В чем бай перешел дорогу советской власти?

Киргизское кочевое общество и присущие ему социально-экономические отношения были полным аналогом казахского кочевого общества. Это, в частности, выражалось в том, что исследователи свободно использовали казахские термины для обозначения некоторых социальных явлений у киргизов. Таким образом, это исследование киргизского кочевого аула, его экономики и социальных отношений применимо и к казахам, и становится окном, через которое можно заглянуть в устройство казахского кочевого аула до того, как за него принялась советская власть и партия большевиков в лице Казкрайкома.

Вопреки многим уверениям, как 1920-х годов, так и современных, картина получается крайне неприглядной. Бай не трудился совершенно, буквально пальца не прикладывал к хозяйству. Ему все приносили, что он хочет, готовое. Все его огромное богатство создавалось тяжким трудом подданных. Бай лишь распоряжался и указывал. Бай был абсолютным авторитетом для своих подданных и свой авторитет утверждал грабежом, насилием и подавлением непокорных, собирал с них разнообразную дань. Вот пример. С. А. Жакишева приводит сведения Полномочного представительства ОГПУ по Казакской АССР на бая Сария Балкашева: «Балкашев Сарий 60 лет, аула № 5 Азгирского района Уральского округа. Проживает там же. Хозяйство состоит: из 1020 голов крупного скота и 900 баранов; одной землянки и двух кибиток. Нанимает двух постоянных рабочих. Большую часть скота раздает бедноте и эксплуатирует таким образом население трех волостей: Таубиратской, Ракетайской и Шалкарской Азгирского района. Кроме того, часть скота укрывается от учета. Имеет большое влияние на жизнь своей волости»[119]. Вот он, масштаб байской эксплуатации — целых три волости!

Для бая, в сущности, людьми были лишь те, кто входил в его окружение: семья, аткамнеры, иногда бии и старейшины, джигиты. Остальные были для него вещами, приложением к скоту, который бай явно ценил выше рядовых кочевников. Рядовые кочевники были нищей, темной (достаточно сказать, что в начале 1920-х годов среди казахов был лишь 1 % грамотных) и забитой массой, обязанной трудиться на бая с раннего детства и до смерти.

Это очень важное обстоятельство позволяет понять, что именно произошло в КАССР в годы коллективизации и какова была истинная причина голода. Картина действительных социально-экономических отношений в ауле, которую можно в деталях рассмотреть благодаря подробным материалам исследования аналогичного киргизского кочевого аула, является замковым камнем, который соединяет все известные нам факты в единое целое, и позволяет объяснить произошедшие в КАССР события.

Коллективизация в Казахстане представляла собой острую, жесткую и бескомпромиссную схватку за власть над аульной массой, которая развернулась между казахским байством и советской властью. Байство, конечно, было кровно заинтересовано в том, чтобы и дальше держать кочевников в своих руках, поскольку это был неиссякаемый источник богатства и корень сытой, довольной и безмятежной жизни баев. Советская власть и партия большевиков исходили из совершенно другого подхода. Во-первых, все трудящиеся, в том числе и казахи, должны были работать на благо советской власти и победу социализма, а не на бая и прочие контрреволюционные элементы. Во-вторых, все трудящиеся должны были быть обеспечены средствами производства. Личное владение средствами производства сильно ограничивалось, и основная масса средств производства в СССР принадлежала государству или была в общественной собственности; но уж такие государственные или общественные средства производства должны были быть у всех. В-третьих, труд трудящихся должен был быть высокопроизводительным и высокотоварным, что предполагало массовое образование трудящихся, поскольку образованный трудящийся, владеющий специальностью, работает несравненно лучше неграмотного и необученного.