«Казахский геноцид», которого не было

Казалось бы, естественно проверить эти расчеты таким путем: вычесть исчисленное количество из рассчитанной им численности казахского населения на 1930 год и посмотреть, совпадает ли цифра с данными переписей 1937 или 1939 года. Но Алексеенко этого не делает. Понятно почему. В переписи 1937 года численность казахов — 2862 тысячи человек, а в переписи 1939 года — 2327 тысяч человек (по Казахской ССР). Если же из 3886 тысяч казахов, исчисленных Алексеенко для 1930 года, вычесть 1840 тысяч человек, то получается 2046 тысяч человек. Если же из 1840 тысяч человек потерь вычесть 616 тысяч безвозвратных откочевщиков, то есть получить чистую убыль умершими — 1224 тысяч человек, и вычесть уже ее, то все равно выходит 2662 тысяч человек. Иными словами, итоговые данные не совпадают с обеими переписями, из чего вполне очевидно, что его расчет неверен.

Алексеенко это, очевидно, понял и потому уклонился от последнего, проверочного подсчета, замаскировав тем самым то, что его оценка потерь явно сильно завышена.

Пример Алексеенко интересен для меня в первую очередь тем, что в своей предыдущей книге о голоде в Казахстане, «Ашаршылық. История Великого голода», я принял именно его оценки на веру без сопоставления с данными переписей. Он меня убедил тем, что привел данные Управления народнохозяйственного учета КАССР, которые показывали резкое падение численности населения автономной республики, с 5873 тысяч человек в 1930 году до 2493,5 тысячи человек в 1933 году. Тогда же это казалось убедительным. На эту же версию работали и доступные мне тогда данные о количестве хозяйств, учтенных в республике, с 1098 тысяч в 1931 году до 596,9 тысячи в 1935 году (цифра была получена из числа коллективизированных хозяйств, приведенных заместителем наркома земледелия КАССР У. Дюйсеновым — 540,8 тысячи и уровня коллективизации в 90,6 %)[238]. Исчезновение почти полумиллиона хозяйств (при среднем числе едоков в хозяйстве 4,2 это дает примерно 2100 тысяч едоков) также говорило за голод и его катастрофические последствия. Потому в 2010 году, когда писал свою предыдущую книгу, я считал, что Алексеенко в целом прав.

Но теперь приходится отвергать собственные предыдущие выводы, сделанные на основе статьи Алексеенко. Сверив использованные им данные с материалами переписей, я обнаружил тот фокус, при помощи которого получаются миллионы жертв «казгеноцида». «Голодоморщики» используют данные только по Казакской АССР — Казахской ССР.

Почему это Н. А. Алексеенко считает, что в 1926 году казахов было 3718 тысяч человек? Это не так. В материалах переписи 1926 года указано, что в КАССР проживало 3713 тысяч казаков[239]. То есть это численность казахского населения в одной только автономной республике. В РСФСР в 1926 году проживало суммарно 3851 тысяч казаков[240], а всего по СССР — 3968 тысяч казаков. Таким образом, численность казахов уже в исходных данных Н. А. Алексеенко занижена на 255 тысяч человек. Неплохой, надо сказать, «метод» — взять и исключить из расчета более чем 250 тысяч человек!

«Расчеты» Алексеенко я поставил вперед только потому, что его данные использовались в моей предыдущей книге о голоде в Казахстане. Но первооткрывателем вышеописанного метода был, конечно, не он. Лавры первоначальной выработки этого фокуса, с помощью которого возникали миллионы жертв «казгеноцида», надо отдать Макашу Татимову, который еще в пору перестройки выступал с определением численности жертв голода. Интересное обстоятельство: Татимов считается демографом, хотя он с 1970 по 1992 годы работал научным сотрудником Института философии и права АН КазССР, а в 1996 году сделался заведующим кафедрой политологии и социологии КазГАУ. Ученая степень — доктор политических наук. Это как? Татимов занимался демографией на досуге, в порядке отдыха от философии и права, что ли? Но вернемся к его публикациям. Статья о подсчетах жертв голода есть в сборнике дискуссии об истории коллективизации, состоявшейся в Алма-Ате в ноябре 1988 года[241], и аналогичные материалы есть в последующих публикациях.

Его вклад действительно был определяющим, поскольку он сформулировал основные принципы производимой фальсификации, которые состоят в следующем:

Во-первых, «Принципиально важным условием для правильного расчета является то обстоятельство, что все подсчеты должны быть в пределах границы республики, так как убыль коренного населения наблюдалась только здесь»[242]. Собственно, это и есть требование брать данные только по КАССР/КазССР, игнорируя, замалчивая или задвигая на задний план данные по казахскому населению в других союзных республиках и по СССР в целом. Это ведет к исключению тех казахов, которые в годы хозяйственного кризиса выехали за пределы Казахстана, то есть к грубой ошибке.