Казаки. Происхождение. Воинские традиции. Государева служба

Но помимо участия их крупных контингентов в действиях регулярной армии, донские казаки продолжали вести малую войну на границе своих территорий по меньшей мере до 1783 года, когда к России были присоединены Крым и район Кубани. При Павле I Петровиче, больше ценившем внешний вид воина, чем его боевые качества, донские казаки, всегда одетые и вооруженные разнообразно, не придающие большого значения «строю» и «парадному шагу», не пользовались большим уважением со стороны государя, считавшего их «плохими солдатами». 1812 год опроверг это мнение. Когда в 1827 году цесаревич был назначен атаманом всех казачьих войск, донцы увидели в этом знак уважения, которое император хотел оказать им и их заслугам.

Век XIX был «веком реформ» для всей России, не обошли они и жизнь донского казачества. В 1801 году в строю насчитывалось 40 023 донских казака, из них 15 576 калмыков. Кроме того, из них комплектовались три сотни лейб-гвардии Казачьего полка, 14 313 донцов и 77 калмыков были записаны в другие полки, 983 казака в Атаманский полк, о котором мы еще расскажем, 2044 казака на внутренней службе и на службе по поддержанию порядка 20 541 донской казак и 1446 калмыков.

В 1802 году количество донских полков было установлено в 80, в каждом по 580 человек. На этот момент Донское казачье войско насчитывало 80 полковников, 80 есаулов, 400 сотников, 400 хорунжих и 80 квартирмейстеров, как тогда называли начальников штабов частей. В 1812 году под началом атамана Платова находилось от 80 000 до 100 000 человек.

После Наполеоновских войн продолжительность военной службы была определена в три года в дальних регионах и в два в Грузии и на Кавказе. Но в 1820 году генерал Ермолов, наместник на Кавказе, подал рапорт, в котором жаловался на то, что «едва полки начинают обвыкаться к хитрым и ловким народностям, их отзывают и заменяют другими полками». Император удовлетворил просьбу Ермолова и установил четырехлетний срок службы в полках Грузинского корпуса, равно как и в расквартированных на границах с Турцией, Австрией, Пруссией и Швецией.

После войны 1812 года, турецких и кавказских кампаний донские казаки пережили эпоху бедности. Пока они привозили из походов добычу, лошадей, скот, золото и драгоценные камни, пока крепостные возделывали казачьи земли, положение казаков было превосходным. Со временем условия войны изменились. Во время войн казачьи земли не обрабатывались. Казаки погибали на полях сражений. Лошадей возвращалось меньше, чем ушло, брать трофеи запретили, за грабеж наказывали. Казакам стало трудно выполнять свои обязанности перед царем и Отечеством, хотя они по-прежнему любили великолепное снаряжение для себя и роскошные уборы для своих легких и быстрых коней.

В 1837 году, рассказывает Краснов, Николай I, возвращаясь с Кавказской линии, сделал остановку в Новочеркасске и 21 октября устроил смотр полкам Донского войска. Их состояние было плачевным. Казаки плохо держали строй, офицеры и урядники едва знали посты, которые должны были занимать на параде, лошади были дурны. Наконец, казаки, небрежно и неопрятно одетые, плохо держались в седле. Так что император Николай Павлович сказал атаману Власову: «Я ожидал видеть двадцать два полка казаков, а вижу каких-то мужиков. Никто не имеет понятия о фронте! А лошади – это не казачьи лошади, – это мужичьи!»

Этот день стал черным для донских казаков. Атаман Власов знал причины, по которым он навлек на себя монаршею отповедь. Но как, например, казак мог самостоятельно содержать себя, оплачивать все расходы, в которые его вводила воинская служба? Офицер получал тогда 71 рубль в год. На эту сумму едва можно было справить форму. Чтобы жить, требовалось трудиться на земле, полностью забросив службу…

16 апреля 1841 года, в качестве донского атамана, генерал от кавалерии Власов присутствовал на свадьбе императора[17]. После церемонии он публично обратился к Николаю I:

– У донцов вашего величества любовь к монарху и августейшей фамилии его составляет другую религию их. Семейную радость вашу они примут как радость собственную свою. Позволь, государь, в этот радостный для всей России день попросить у тебя особую милость твоим верным донцам!

Сказав это, Власов опустился на колени и подал государю бумагу.

Николай Павлович, явно недовольный, взял Власова за руку и сказал:

– Ты выбрал неудачный момент для просьбы! Да еще в такой форме! Опозорил меня перед иностранными послами…

Позже, в кабинете военного министра, генерала Чернышева, атаман объяснил свое поведение:

– Да пошли они к дьяволу, ваши иностранные послы! Надоели они мне! Перед кем я встал на колени? Перед моим государем! А ради кого встал? Для кого прошу милости? Для себя? Нет, для верных царских слуг, которым нечего есть!