Казаки. Происхождение. Воинские традиции. Государева служба

Уходя в поход, донской казак брал с собой завернутую в мешочек горсть родной земли. Мешочек этот он носил на груди и никогда с ним не расставался. Если его убивали, то хоронили порой на чужбине, но все равно бросали в могилу горсть той земли, на которой он родился… Эта любовь к родной земле в прошлом никак не сочеталась с нелюбовью эту землю обрабатывать. Когда в начале существования войска на казачьей земле появились земледельцы, казачьи предводители объявили: «Если кто станет землю пахать и сеять зерно, того будут бить до смерти». Даже первые цари не поощряли казаков возделывать землю, а некоторые прямо запрещали это, дабы не повредить их воинскому духу. Так было вплоть до царствования Петра Великого. Тем не менее землепашество в Донском казачьем войске сделало первые шаги еще в XVII веке, но лишь благодаря стараниям иммигрантов из Малороссии. Только в XVIII веке к ним присоединились казаки, понуждаемые необходимостью и новыми условиями своего существования.

Первая половина XIX века ознаменовалась аграрными реформами и привилегиями, дарованными войску. Указы 1811 и 1817 годов подтвердили все преимущества, жалованные донским казакам: владение занимаемыми ими землями; исключительное право рыболовства в устьях Дона и лимане Азовского моря; свободу винокурения и виноторговли внутри войска; наконец, право получать для казаков от государства жалованье, порох и свинец, необходимые для производства ими боеприпасов, а также продовольствие. Относительно рыбной ловли следует сказать, что это Петр Великий, озаботившийся увеличением благосостояния казаков, даровал и право беспошлинно рыбачить в Маныче, Дону и Мертвом Донце, в обмен на более активную службу казаков государству.

Перед войной 1914–1918 годов три миллиона десятин засеянной земли давали 163 миллиона пудов зерна, не считая льна и других злаков. Цифра 884 000 голов лошадей дает представление о размахе коневодства в донских степях в это же время. Что же касается домашнего скота, у казаков тогда было 2 250 000 коров и быков, 2 000 000 баранов и 540 000 свиней. Помимо продуктов сельского хозяйства доходы Дону обеспечивал уголь, о котором упоминается в этом стихотворении, славящем богатства казачьего края:

Богат ты, старый Дон, и углем, и вином,
И рыбой всякою, и солью, и скотом.
Богат ты, старый царь Азовского поморья,
Тебе не надобно стороннего подспорья
Богат, а сам в пыли лежишь!

Шахта Грушевская была открыта еще при Петре Великом. Когда царю показали образец угля, тот заявил: «Минерал сей полезен будет если не нам, то потомкам нашим». Эксплуатация шахты началась в 1856 году, но до 1863 года осуществлялась лишь несколькими казаками, а добытый уголь использовался только в соседних станицах. В 1871 году добыча приобрела промышленный масштаб, увеличилась до 4–5 пудов и к 1895 году достигла десяти миллионов пудов (163 тысячи тонн), а с 1900 по 1917 год, как известно, в Донецком бассейне был достигнут еще больший прогресс.

В начале своего существования донские казаки вели «рыцарскую», как они ее называли, жизнь, полудикую, почти кочевую, не зная ни сельского хозяйства, ни семейного очага, питаясь дичью и рыбой, а единственными радостями для них были войны, набеги, грабежи, а после дня, проведенного в боях или в походе, вечерний отдых у бивуачного костра.

Основную часть их добычи составлял скот. Так что первым видом их неказачьей, невоенной деятельности стала торговля скотом, дававшая им средства для безбедной жизни. Время, когда они не совершали набеги на соседей и не воевали с ними, казаки посвящали охоте и рыбной ловле. Земледелие они презирали, как рабское занятие. Донской казак питался плодами земли, во множестве произраставшими сами по себе: грушами, яблоками, крыжовником. Недостаток хлеба они компенсировали рыбой, мясом, яйцами, молоком – все это имелось у них в изобилии.

Они принимали в войско всех иностранцев при условии, что те были крещены по православному обряду или готовы креститься. Поэтому среди них можно встретить греков, поляков, немцев, но ни одного мусульманина. И ни один из их атаманов и старшин, с самого начала войска, не носил имени, которое не входило бы в греческие святцы.