Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

В одном из первых донесений министру внутренних дел, которое начиналось словами «кроме формальных моих представлений», Мансуров весьма осторожно характеризует отдельных губернских чиновников. За его кадровыми прогнозами прослеживается желание иметь собственное окружение. Вот отдельные выдержки из этого документа: «Вице-губернатор Ивановский и советник казенной палаты Михеев — люди такие, как мне известны, что хотя и имеют способности и сведения в делах, но впрочем, не таковы, каковым быть бы им надлежало»; «Губернский стряпчий Москотильников по расположению и наклонности его к приобретениям непозволительным слишком много занимается ябедами, посредством чего когда убежден от кого бывает корыстно, то уже и свои и посторонние следы беззаконных поступок, успеет хитростью своей сокрыть так, что и применить их невозможно. О чем довольно известен и его Превосходительство Иван Борисович Пестель, обещая приложить свое старание о переводе его, Москотильникова, из здешней в другую губернию»[233]. Далее губернатор обосновал необходимость замены секретаря и советника губернского правления, а также губернского архитектора Емельянова. Лестно отозвался о новом полицмейстере Симонове и предводителе дворянства Вешнякове. Просил содействия в увольнении из Духовной академии двенадцати учеников, желающих стать канцелярскими служителями. Завершил письмо словами: «Его превосходительство Иван Борисович много мне по Казанской губернии открыл беспорядков… и дал мне понятие, каковым образом таковое зло прекращать. Я сим его наставлениям весьма доволен и советам его с моею благодарностью следую…»[234] В продолжение кадровых устремлений нового казанского губернатора интересно проследить, как же складывались судьбы чиновников, замешанных в увольнении предыдущего?

Отдельные сведения удалось почерпнуть в материалах следствия по ведомству Министерства юстиции[235]. Расследование сенатора Пестеля подтвердило справедливость доносов и жалобы вице-губернатора о самовольном поселении губернатора в дом, предназначенный для проживания Ивановского (возможно, это и послужило поводом их конфликта). В подведомственной вице-губернатору казенной палате губернатор обнаружил совершенный порядок «и с тем вместе способность и прилежность, и успешность как управляющего палатою господина вице-губернатора, так и рекомендованных им его сочленов и канцелярских служителей»[236]. По представлению ревизора все чиновники казенной палаты — Иван Михеев, Павел Харитонов, Федор Туркестанов, Николай Жуков, Семен Сорокин и Кондрат Притыкин — получили благодарность с уведомлением министра финансов и государственного казначея[237]. Казалось бы, для инициатора увольнения Кацарева все разрешилось вполне удачно. Однако сразу же после ревизии последовала отставка Ивановского с формулировкой «по причине старости и слабости».

Не менее активный противник бывшего губернатора — губернский прокурор А. Н. Овцын — был назначен прокурором юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел. Вероятно, это назначение следует рассматривать как повышение по служебной лестнице. Бывший полицмейстер Низяков, подвергшийся несправедливому увольнению, получил от Пестеля рекомендательное письмо к министру юстиции Петру Васильевичу Лопухину следующего содержания: «Он человек добрый и к службе способный. Я имел случай его узнать, потому что при производимых мной следствиях в здешнем городе, для разных разъяснений обнаруживающих истину, он с успехом мною употребляем был. Считаю по справедливости обязанным ходатайствовать у вашей милости за господина Низякова…»[238] Вероятно, эта просьба возымела действие, потому как бывший казанский полицмейстер затем сопровождал Ключарева в Санкт-Петербург. Там и был оставлен для прохождения дальнейшей службы.

Был отмечен и представлен через министра внутренних дел к ордену Святой Анны II степени губернский предводитель дворянства отставной майор П. И. Вешняков. От строгого и сдержанного на похвалы ревизора он получил самую лестную рекомендацию: «Предводитель весьма способствует в сохранении порядка в губернии… Сей благоразумный и с отличною от всех похвалою звание свое преходящий чиновник, коего знание в сельском хозяйстве и благовременное крестьянских работ разделение, может служить примером… Проводимые им рекрутские наборы производились без малейшего притеснения поселян»[239].