Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

Обращение жалобщиков лично к Аракчееву о злоупотреблениях по дорожной повинности было тщательно продуманным шагом. Податная система дореформенной России состояла из государственных налогов и земских повинностей. К числу натуральных земских повинностей по Казанской губернии относились дорожная, рекрутская, лашманская, подводная и квартирная. Законодательная основа земских сборов оставалась недооформленной. В многочисленных статьях свода «Уставов о земских повинностях» лишь перечислялись статьи расходов без росписи размера сборов. Кроме того, не был установлен механизм контроля над губернскими властями по составлению смет и раскладов. Само существование барщины в пользу государства порождало произвол местных властей при раскладе повинностей. Например, часто делался наряд рабочих, не соответствующий величине имения помещика и без учета времени года. Распоряжения о повинности могли объявляться в самую страду, что толкало крестьян и помещиков на всевозможные противоправные уловки. Не было никакой справедливости и порядка в распределении дорожной повинности между помещиками и крестьянами. Ближайшие к месту починок поселения несли тяготу, а находившиеся вдали стремились откупиться. Никто не следил за правильностью нарядов. По всей России дорожная повинность была одною из самых тяжелых и давала все способы к «притеснению» как дворян, так и казенных крестьян[357]. Указом 13 декабря 1817 г. был введен уравнительный принцип раскладки дорожной повинности на крестьян всех разрядов[358], что реализовывалось крайне медленно. Как правило, правители губерний перекладывали эти обязанности на уездное начальство в лице земских исправников и земских судей. Указывая на нарушения дорожной повинности по уездам Казанской губернии, противники Толстого рассчитывали на назначение всеобщей ревизии губернии, которая практически везде и всегда неизменно заканчивалась отставкой ее главы с последующим длительным судебным разбирательством.

Обычно для производства сенаторской проверки командировался один инспектор. На сто с лишним ревизий XIX в. было лишь пятнадцать случаев посылки двух проверяющих[359]. По-видимому, в таких случаях принимался во внимание объем предстоящей работы, а в случае возникших трудностей можно было действовать сообща. Выбор сенаторов также не был случайным. Успешность ревизии во многом зависела от их компетентности, опытности, информационной осведомленности о посылаемом регионе и даже от состояния здоровья.

Сергей Сергеевич Кушников (1765–1839) и Петр Львович Санти (1770–1821) служили обер-прокурорами (московского) департамента Сената. Оба в прошлом имели губернаторский опыт. Для Кушникова командирование в Казань не было случайностью. Еще в октябре 1815 г. император «соизволил отрядить в Казань тайного советника сенатора Кушникова, как для открытия настоящей причины бывшего там пожара, так и для ближайших на месте распоряжений, ко введению порядка и к размещению и призрению погоревших жителей, равным образом и для рассмотрения какое должно со стороны правительства оказать тамошним жителям вспоможествования…»[360]. Повторное его командирование можно объяснить не только знанием местности, но и личной его заинтересованностью. За ним, согласно его формулярному списку, числилось в Казанской и Уфимской губерниях 80 душ крепостных крестьян мужского пола[361]. В столичных кругах этот сенатор был широко известен. Он имел за плечами петербургский опыт губернаторства, а его военной карьере завидовали многие. Родился в семье провинциального чебоксарского помещика Сергея Александровича Кушникова. По женской линии имел влиятельных родственников: его мать Екатерина Михайловна была сестрой известного историка и общественного деятеля Н. М. Карамзина, жена — урожденная Е. П. Бекетова — являлась родственницей министру И. И. Дмитриеву. По окончании 1-го кадетского корпуса Сергей Сергеевич получил боевое крещение в Русско-турецкой войне 1787–1791 гг., служил адъютантом и порученцем А. В. Суворова, участвуя во всех главных сражениях. В 1799 г. поучил чин полковника, ордена Святой Анны II степени, Святого Иоанна Иерусалимского и алмазные знаки к ордену Святой Анны. Впоследствии добровольно отправился с генералиссимусом в «кобринскую ссылку». В 1800 г. вышел в отставку и определился к статским делам. В царствование Александра I c 1802 по 1804 г. — санкт-петербургский гражданский губернатор. В 1807 г. стал тайным советником и сенатором, затем получил назначение председательствующего Государственного совета Молдавии и Валахии. Уволился с этой должности с разрешением возвратиться к прежней службе в московском Сенате[362]. Здесь его и застали ревизорские назначения.

Сенатор С. С. Кушников