Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

Нилов вступил в управление делами 7 мая 1820 г., сразу после отъезда из Казани сенатских инспекторов. Он находился в регулярной переписке с министром В. П. Кочубеем. Свой официальный обзор положения дел в Казанской губернии губернатор отослал в канцелярию министерства 21 марта 1822 г., 15 апреля его рапорт был вынесен на обсуждение в Комитет министров[444]. Это особое внимание к казанским событиям указывает на их неординарность и чрезвычайность, потому и поиск разрешения сложившейся ситуации осуществлялся коллегиально. В рапорте Нилов стремился отразить реальную картину положения дел в губернии после ревизии. Он сразу оценил нехватку чиновников, что усугубляло «совершенное расстройство дел» в губернском правлении и прочих присутственных местах. Имеющиеся в его распоряжении кадры, по его мнению, были «терпимы, потому что их некем было заменить». В самом губернском городе им был обнаружен «величайший недостаток полицейского устройства». Сборы на полицейские надобности производились без всякого порядка. В качестве экстренной меры предлагалось учредить сбор средств, по примеру столиц, с оценки домов[445]. Пользуясь своими административными возможностями, губернатор активно агитировал местные органы самоуправления в пользу этого проекта. Его решения поддержали сословные собрания всех уездных городов. Нилову удалось «протащить» свою идею через казанскую градскую думу, несмотря на ее активное неприятие депутатом от дворянского собрания Апехтиным. Предложение губернатора городскими представителями «почетнейшего дворянства и купечества» все же было принято к рассмотрению. Казалось, губернатору удается наладить разорванные связи, навести мосты и восстановить согласие в местном обществе. Возможно, в этой сложной обстановке Петр Андреевич как никто другой осознавал полезность неформального сближения с аристократической верхушкой местного дворянства, делал для этого первые шаги. По воспоминаниям современника, в день Троицы в его доме было организовано «необычное зрелище, толпы гостей, почти все дворянство и знать, приглашенные губернатором по случаю дня его рождения» участвовали в этом пышном празднестве[446].

Но желаемого сближения не произошло. Наперекор стараниям начальника губернии, в общественном мнении стали насаждаться раздор и сомнения. Дмитрий Васильевич Тенишев публично заявил, что дворяне инициативу губернатора не поддержат. Предводитель дворянства Киселев, ссылаясь на учрежденный в 1805 г. Комитет об уравнении городских повинностей, требовал возобновления деятельности учрежденного еще при Мансурове Комитета для составления повинностей. Эти формальности означали для губернатора «совершенное отдаление благоустройства полиции». Потянулась переписка Нилова и Киселева с министром внутренних дел[447]. Весь ноябрь 1820 г. был наполнен переговорами и собраниями дворян, имеющих недвижимость в Казани. Составлялись списки участников собраний, фиксировались их обсуждения. 8 декабря депутация из 80 человек из дворян и чиновников прибыла в дом губернатора. После прочтения переписки губернатора с градской думой и дворянским собранием была объявлена готовность поддержать единообразный сбор с оценки зданий. Но при проведении этого решения через собрание всех сословий князь Тенишев, предводитель дворянства Киселев, его преемник подполковник Евсевьев и три чиновника из их окружения объявили бойкот и отказались участвовать в нем. Этот демарш окончательно обозначил позиции сторон. Конфронтация продолжалась.