Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе

Меня обуял кризис, демоны и состояние полного самораспада. Дни мои были до предела наполнены отсутствием смысла. Вернее, ночи. Без детей и рутины я скатилась к забытому расписанию юности – вставала на закате, шла завязывать шнурки собаке и пить кофе на площади под неоновым олимпом, какое-то время наблюдала, словно коренной шанхаец, за миром, проходящим мимо, стала задумываться о пижаме… Принцесса объяснила, что манера разгуливать в пижамах даже в центре города осталась у местных с тех времен, когда пижама означала роскошь выходного дня – мол, смотрите все! Я могу позволить себе сегодня не работать! Какая ирония для иллюстратора на фрилансе… Утром я выкуривала последнюю сигарету на крыше, любуясь утопающими в смоге небоскребами и людьми, начинавшими день с йоги, и шла просыпать втуне очередной день.

В один из вечеров, когда я уже выпила кофе, дочитала Сорокина и думала, чем бы еще себя доконать, на пороге объявилась Шанхайская Принцесса с вином, очень кстати.

К середине бутылки мы обсудили, какой типаж парней нам нравится, показали друг другу фото и видео, согласились, что это не мужская красота, а какая-то идиосинкразическая фигня – проходя мимо на улице, и не взглянули бы. «Но муж у тебя симпатичный» – «Твой парень тоже ничего»… Обговорили национальные особенности еврейского и китайского секса, перешли к «а надо ли рожать детей?», затем – на русскую и китайскую свадьбы, оттуда – к «а ты что?», «а он что?», «ну а ты что?..»

– Хочешь эмэндэмз? – Принцесса достала пакетик конфет.

Я придирчиво заглянула в пакетик.

– Нет. Если с орешками, то я ем только желтого цвета. А ты все желтые уже съела.

– О, так я тоже ем только желтые! А на втором месте?

– Зеленые. Остальные я вообще не ем. У меня вся семья знает и желтые не трогает. Я б на месте эмэндэмз выпускала желтые отдельным продуктом. Типа «Эмэндэмз. Выбор гурмана».

– Тут есть еще зеленые, хочешь? Типа «второй выбор гурмана»?

– Так, слушай… Давай поговорим о серьезных вещах.

– Да, хватит уже о парнях и желтых эмэндэмз!

– Да, давай брутально, без разгона, о важном.

– Валяй.

– …

– Ну? Без разгона. Самую суть!

У меня в голове крутилась на повторе «самая суть», заученная еще на школьных уроках литературы:

«Тарарабумбия,

Сижу на тумбе я,

И горько плачу я,

Что мало значу я…»

Но я не знала, как это перевести, и замычала невнятное:

– Вот скажи… у тебя бывает, что тебе кажется, что, ну… ничего ты не умеешь? Ничего не можешь? Ничего не знаешь? Типа «и рисовать я не умею нихера. Ничего у меня нет». Все напрасно. Все пустое…

– А. Ты хочешь сказать что-то вроде «Несмотря на мое бесконечное несчастье, все же время от времени я бываю в отчаянии»?

Я посмотрела на нее с обожанием. Принцесса с пониманием всхихикнула.

– Значит, бывает? – отлегло у меня.

– Каждый день!

– Серьезно? У меня где-то раз в полгода.

– Ну, я тебя на двенадцать лет младше. Когда-нибудь и у меня будет раз в полгода.

– Да, точно. Десять лет назад это было перманентно, потом где-то раз в месяц, теперь вот… Но ведь хожено-перехожено этими тропами? Как оно всякий раз так мощно накрывает? И отнято ж единственное спасение – рисовать не могу ни в трезвом, ни в пьяном виде. Я заперлась и сплю дни напролет. Как люди живут без спасения, не спят же они все время? И у меня паника, что время идет. А если это на месяц?! Бывало и по полгода… Все во мне протестует: я что? приехала в Китай, чтоб запереться в комнате и умирать от никчемности? Как же я себе надоела с этим…

– А что случилось? У меня такое бывает, когда кто-то значимый раскритикует работу. Тебя кто-то расхерачил в пух и прах?

– Нет, я все проделала сама. Справилась самостоятельно. После того, как я изничтожила себя на поприще Большого Искусства, я принялась за само Большое Искусство и стерла великую мечту о нем в порошок. Ну а потом я еще сбегала в свой маленький, привычный мирок коммерческого ремесла и доконала себя там – как обычно во время прихода, посмотрела работы крутых иллюстраторов… Нет у меня ничего этого: ни видения, ни таланта, ни свободы, ни лихости…

– Да? Меня, наоборот, вдохновляет, когда я вижу крутую работу у соратника.

– Ну, значит, ты лучше меня! В этом состоянии я просто расстраиваюсь, ложусь на кровать в позу морской звезды и мрачно завидую.

– Дело.

– Спасибо.

– Помогает?

– Нет. А ты что с этим делаешь? Ну, когда демоны и «у меня ничего не-е-е-ет…»

– Ну, я говорю с людьми.

Я закатила глаза.

– Да, я знаю – не помогает. Особенно когда начинают успокаивать, типа «Да ты что! У тебя большо-о-о-о-о-о… – Принцесса обвела рукой увешанную рисунками стену, – …о-о-о-ой талант»! От этого только хуже.

– Да-да, все верно. Еще совершенно провальный вариант – когда утешают, что все исправится, расколдуется, наладится…

– Еще не помогает мудрость типа «надо просто делать свое, не оглядываясь на других». Или «делай что можешь и будь что должно…»

– Зришь в корень.

– А тебе прям надо, чтоб сказали: «Это а-а-а-ад!!! Страдай! И лучше не будет!», да?!

– …типа того. Откуда ты знаешь? – удивилась я.