Каждый выбирает для себя

— Катенька! А тут вот Жаруся вернулась… — засуетился было Баюн, но увидев Катино лицо, спросил только: — Ты уже всё слышала?

— Да. Прости. Как он собирается меня известить, что Степан у него? — повернулась Катерина к Жарусе.

— Пришлет гонца. Он уже летит. Они срезали прядь волос мальчика. Гонцу велено показать её тебе и сказать, что если ты с ним не полетишь, то завтра получишь… Получишь его голову, — с трудом выговорила Жаруся.

— Сволочь! — крик Кира заставил всех оглянуться. Сам Кир вспоминал летящие в воздухе волчьи шерстинки. — Если бы я вышел с ним! А я шерсть собирал!!!

— Кир! — голос Катерины мог резать металл. — Какое счастье, что ты собирал шерсть! Ты увидел, что случилось, смог нам вовремя сообщить. А против четверых взрослых воинов вам бы всё равно не выстоять. И у Черномора было бы два живца!

— Что?

— Ну, я Волку рассказывала, когда Черномор сюда прилетал с Наиной, он хотел меня ловить на живца. То есть на тебя, Степана или Ратко. Поймать кого-то из вас и меня заставить к нему идти.

— Не позволю! — Жаруся ахнула. — Ты хоть знаешь, что такое этот дурман, глупышка? Что он делает??

— Вот что такое горный дурман Катюша отлично знает! — первый раз за последние несколько часов, в голосе Баюна проскользнули его обычные уверенные кошачьи нотки. — И что такое горный дурман и пар от отвара обморочной травы вместе, тоже знает!

— Чтооо? — вскрикнула Жаруся. Неподходящий был момент, но Катерина невольно рассмеялась, увидев какими глазами смотрят на неё всё сказочные обитатели, кроме Баюна. Смесь ужаса, удивления и крайнего уважения. Кир ничего не понял.

— А что это всё? Все эти дурманы, травы, дымы… И как это поможет нам со Степаном?

— Горный дурман, ядовитая пакость, дым от которой полностью уничтожает личность человека, зверя, птицы… Не важно, любого живого. Тот, кто надышался этим дымом, становится послушным орудием, куклой, выполняющей любой приказ господина. Если к этому прибавить воду с экстрактом обморочной травы, изменения становятся стремительными и необратимыми. Но, если эту же воду превратить в пар, как это случайно сделала Катерина, и пар смешается с дымом горного дурмана, то яды нейтрализуют друг друга. А человек, эти дышащий никогда больше не будет поражен ни дурманом, ни обморочной травой, более того, отравить его чем-либо в принципе становится очень трудно, — тоном школьного учителя химии разъяснил Баюн.

— Раньше самые отважные воины специально делали это, чтобы не стать чьей-то игрушкой, — вдруг сказал Ратко. — Мои предки это делали. Ещё дед делал. Отец уже не стал. Горный дурман сейчас очень редок, а сам обряд очень опасен. Поверить не могу, что ты… — он смотрел на Катерину так, будто она на его глазах только что в одиночку разгромила войско захватчиков. — Как же ты справилась?

— Случайно, совершенно случайно. — Кате не хотелось об этом говорить сейчас. — Кот, со мной у Черномора фокус не пройдет. А вот как бы Степана обезопасить?

Кот подумал, а потом вдруг оглянулся на комнату, где безмятежно спал Волк и рассмеялся. — Есть один способ. Наш спящий красавец невольно надоумил! Помнишь, как шло отравление? — он пристально посмотрел на Катерину и кивнул. — Вижу, что помнишь. В этом очень важную роль играет сознание человека. Если человек не бодрствует, а уже спит, то дурман у него вызовет сильнейшую головную боль, голова кружиться будет, но сознание не разрушится. Теперь весь вопрос в том, чтобы ты смогла добраться до Степана и усыпить его. Сон-трава тут не поможет. — Баюн внимательно осмотрел Катерину и кивнул ей. — Ты же помнишь колыбельные песни, ну, деревня Зыбь? Помнишь? Надо попробовать! Кир! Иди сюда поближе!

Кир вздрогнул, неохотно подошел. — И чего? Не собираюсь я спать.

Кот на слова мальчишки и внимания не обратил. — Катюша, давай негромко и начни как бы про себя. И ещё! Чтобы получилось, ты должна мелодию ощутить сама. Словно она не голосом поется, а идет от сердца, изнутри, касается ребер, отзывается эхом.

— Я сам усну, самостоятельно, пока Катерина будет соображать, как такое спеть, — фыркнул Кир. И тут он сообразил, что Катя как раз и напевает что-то очень тихонько, а ему так хочется спать, что просто с ног валит!

Кира поймал Ратко. Иначе мальчишка здорово приложился бы об пол. Его положили на лавку, и он безмятежно спал, и даже улыбался во сне.

— Так! Отлично! — Баюн благожелательно осмотрел Кира. — Очень хорошо! Катенька, тебе теперь и Сон-трава не очень нужна. Сама можешь сон насылать. Если ты так споешь Степану, он будет без вреда спать в дыму горного дурмана.

— Кот! Я поверить не могу! Ты, что собираешься Катю отпускать к Черномору? — одновременно загомонила Жаруся и закричал Ратко.

— Жаруся, а ты попробуй её остановить! — хмыкнул вдруг Сивка. — Баюн правильно делает. Он её вооружает.

— Да сам обернись девочкой и лети! Ты же можешь усыпить кого угодно! — Жарусин отчаянный крик перекрыл все споры в Дубе.