Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология

Он находился на этапе, когда эту его тактику попытался продолжить кто-то из его доброхотов. Полиция Томска получила анонимную записку следующего содержания: «Постарайтесь видеть посланного из Москвы в Сибирь из чиновников или дворян по фамилии кажетца Сунгурова. Он за побег с канату в Московском уезде 1834 года, где и был пойман, сужден и наказан плетьми, есть слухи просил представить ево для важных объяснений в Сенат, но Сенат московской в том ему отказал и непринял ево для выслушания объяснений или открытия тайны — а в нем должна заключатца повидимому тайна, заслуживающая быть открытою — начальная ссылка до побегу етова предступника была по делу Государственному» (А, л. 536). Думается, что послала ее Матрена.

В заключение — о судьбе детей Николая Сунгурова. Сыновьям не досталось ни герба, ни дворянства, поскольку отец был лишен чинов и всех прав состояния. Мало этого, после доноса брата Александра началось расследование их происхождения. В 1836 г. они были признаны незаконнорожденными дворовой (А, л. 555 и след.), то есть возвращены в то состояние, из которого так успешно удалось вырваться их деду. До реформы 1861 г. оставалась еще четверть века.

А. И. Куприянов «Пагубная страсть» московского купца 737

До недавнего времени сама постановка каких-либо проблем, связанных с изучением сексуального поведения, сексуальной культуры, была в отечественной историографии просто невозможной. Даже в 1995 г. Б. Г. Литвак в реферативном обзоре последнего коллоквиума североамериканских историков-русистов писал о «шокирующем названии» доклада Даниела Хили «Создание советского извращенного человека: гомосексуализм, медицина и закон в России. 1917–1929». По мнению известного отечественного историка, «столь странный интерес молодого ученого к проблеме, скорее относящейся к истории медицины, чем общества» можно понять, лишь исходя из сегодняшних массовых сексуальных ориентиров в США738.

Основная масса исследователей все еще не осознала, что изучение вопросов частной жизни не менее важно для познания прошлого, чем изучение проблем экономики или социальной структуры общества, ибо оно возвращает обычного (а не только выдающегося) человека в историю. Ментальность многих отечественных историков, сформировавшаяся в годы сталинизма, когда обществу были навязаны аскетизм и ригористическое отношение к сексу, не позволяет им понять и то, что господствующее в определенную историческую эпоху отношение к сексуальному меньшинству представляет для историка такую же ценную информацию об обществе, как и отношение к религиозным и политическим диссидентам или же к этническому меньшинству. Давление стереотипных представлений об историческом процессе, о том, какие темы годятся для исторического изучения, а какие «не являются актуальными», сказывается даже на тех историках, которые осознали значение изучения интимной проблематики в исследовании прошлого. Отечественные исследователи ощущают порой определенный внутренний дискомфорт, приступая к работе над какой-либо темой, раскрывающей социальные аспекты секса. Так, авторы первой монографии о проституции, Н. Б. Лебина и М. В. Шкаровский, как видно из введения, испытывают чувство неловкости, вызванное их обращением к теме, которая в российском обществе конца XX в. все еще имеет некоторый налет скандальности. Поэтому они заявляют об отсутствии в книге «клубнички», подчеркивая, что их цель — «в приемлемой для широкого читателя форме исторических очерков рассказать о многих серьезных (курсив наш. — А. К.) проблемах, связанных с институтом продажной любви»739.

Изучение истории сексуальности в России еще только делает первые шаги. В полной мере это суждение распространяется и на исследования, посвященные девиантному сексуальному поведению горожан. Помимо вышеупомянутой монографии Н. Б. Лебиной и М. В. Шкаровского, в этом ряду можно назвать лишь статью С.Карлинского, в которой рассматривается тема гомосексуализма в русской культуре и литературе740.

Историк, изучающий интимную жизнь, сталкивается всякий раз с непростой задачей источникового обеспечения исследования. Как правило, о фактах девиантного поведения в сексуальной сфере можно узнать лишь из медицинской и художественной литературы (до первой русской революции в этом аспекте интерес представляет лишь потаенная литература) да из уголовных дел. Специфика же судебноследственных материалов состоит в том, что подследственный обычно отвергает все обвинения. Тем более в обществах, где практически всякое отклонение от общепринятого стандарта сексуального поведения осуждается либо преследуется в уголовном порядке, не приходится рассчитывать на особые откровения лиц, отличающихся необычным поведением в этой сфере.