Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание

Сова направляет их к Орлу, а Орел — к гигантскому Лососю из Ллин-Лливу. Лосось знает, где удерживают Мабона: всего лишь в тюрьме в Глостере, не слишком романтично для современного читателя. Лосось говорит: «И в этом месте я вижу много зла и страданий»[13]. У южноваллийской аудитории, для которой Глостер был ближайшим крупным английским городом, эта фраза могла бы вызвать смех. Кай и Бедуир забираются на спину Лосося, и он доставляет их по реке Северн до стены, из-за которой доносятся стоны пленника. Герои обращаются за помощью к Артуру, его войско атакует Глостер и освобождает Мабона. Кай выносит узника на спине.

Самый подходящий момент, чтобы задуматься, насколько мир повести отличается от привычного нам мира артурианы. Здесь нет благородства, придворных интриг и измен, рыцарей в доспехах. Вместо этого мы оказываемся в жестоком, иногда сюрреалистическом пространстве местных фольклорных преданий, которое с появлением древних животных расширяется в двух направлениях. Во-первых, мы видим, как с древних времен в мире Артура менялся ландшафт. Животные были свидетелями того, как высокие горы превращались в пыль, как леса вырастали, гибли и росли снова — это делает повествование грандиозным и загадочным. Во-вторых, человеческие заботы показаны с нового ракурса, так как древние животные ни в чем не уступают людям и придерживаются собственного сложного кодекса. Например, когда Орел напал на Лосося, они заключили мирный договор — так поступили бы два средневековых короля. Как сказал Орел: «Тогда я со всем своим родом прилетел туда, чтобы отомстить [Лососю], и он пришел ко мне, чтобы заключить мир, и в спине его я насчитал пятьдесят торчащих острог»[14]. Та часть легенды о Килхухе, в которой действуют древние животные, помещает историю в контекст дикого, чуждого, первобытного мира, напоминающего по атмосфере «время сновидений» из мифологии австралийских аборигенов. Хотя этот мотив распространен не только в произведениях Уэльса, но и всей средневековой Европы.

Важен и персонаж Мабона, на примере которого можно увидеть проблемы, возникающие при обсуждении «валлийской мифологии» в целом. Есть веские основания полагать, что его прообразом стало древнее божество бриттов. Имя его может происходить только от британского Мапон (Maponos), что означает «божественный сын / юноша»; имя его матери Модрон — производное от Матрона (Matrona), «божественная мать». Оба имени относятся к языческому периоду. Надписи с упоминанием бога Мапона сохранились в Римской Галлии и на севере Римской Британии, где он слился с греко-римским богом Аполлоном. Имя Матрона дало название французской реке Марне — есть много свидетельств того, что древние кельты считали реки воплощением богинь. Проблема в том, что в валлийской литературе Мабон появляется только в легенде «Килхух и Олвен», а также кратко упоминается в поэме «Кто привратник», так что мы почти ничего не знаем о нем, а кроме того, не можем оценить, в какой мере его образ отражает образ бога Мапона. В обоих текстах упоминается и другой Мабон, сын Меллта («молния»), но неясно, идет ли речь об одном и том же герое. Мы вновь встречаем в средневековой литературе отголоски подлинной древней мифологии, которые дразнят, но не позволяют сделать конкретные выводы.

Римско-британская статуя бога Мапона. Cuming Museum, London

И это возвращает нас к легенде. После множества других приключений начинается охота на Турх Труита, в которой ведущую роль играет Артур. Погоня разворачивается вдоль западных берегов архипелага, начиная от Ирландии, пятую часть которой опустошил Турх. Вепрь и его поросята пересекают море и оказываются в Южном Уэльсе. Количество погибших огромно. Артуру удается убить одного поросенка, но его собственный сын Гвидре убит Турхом. (В валлийской традиции у Артура не менее четырех сыновей: Амр, Гвидре, Ллахью и Дюран — в то время как в поздних французских и английских произведениях отсутствие законного сына от Гвиневеры становится важной темой и одной из причин его падения.) Добыть ножницы и бритву удается, когда вепрь бежит через устье Северна в Девон и Корнуолл, где после новой, еще более масштабной битвы у него отбирают и гребень. Но самого Турха убить не получается: он уходит в море, и «с тех пор о нем никто не слышал». Финал охоты неопределенный.

Последнее задание — добыть кровь черной ведьмы, дочери белой ведьмы, что обитает в «адских нагорьях» (ад неожиданно находится где-то на севере). После того как четыре воина входят в ее пещеру и тут же с воплями выбегают оттуда, Артур решает идти сам. Он разрубает ведьму надвое и добывает ее кровь, которую нужно использовать вместо пены для бритья, чтобы смягчить бороду Исбаддадена. Килхух возвращается в крепость Исбададена, а воин Кау из страны пиктов бреет великана чересчур старательно, срезая не только бороду, но и уши, кожу и плоть до кости. В конце легенды мы испытываем сострадание к изувеченному Исбаддадену, в чьи уста автор вкладывает достойные финальные слова: