Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание

Во-первых, звучание многих имен представляет собой аллитерацию, которая создает сложные поэтические и ритмические паттерны. Некоторые аллитерации нарочито нелепы и смешны: например, Дрем, сын Дремидидда (Drem fab Dremidydd), что можно было бы перевести как Видящий, сын Провидца, или Сугин, сын Сугнедидда (Sugn fab Sugnedydd), то есть Глотка, сын Заглота. Во-вторых, примерно дюжина имен сопровождается небольшими историями, которые показывают, что нам известна лишь небольшая часть валлийских преданий. Без этого списка придворных мы бы не знали о существовании некоторых персонажей и легенд. В историях упоминаются герои с необычными способностями или привычками. Так, Глотка, сын Заглота (Сугин, сын Сугнедидда), «мог выпить море, вмещающее три сотни кораблей, до самого дна»[16]. Хир Эром и Хир Этром отличались нечеловеческим аппетитом: даже во сне «они от голода пожирали головы насекомых, словно никогда не ели пищи». Отдельные фрагменты намекают на легенды, которые явно были частью общеизвестного репертуара сказителей, но до нас не дошли. Подобно эпизоду с древними животными, такие истории ненадолго уводят нас в сторону от основного сюжета про Килхуха и показывают другие элементы общей традиции. Например, мы находим здесь упоминание двух героев, сражавшихся при Камлане, — ни в одном из дошедших до нас валлийских текстов нет полного описания этой битвы. Морвран, сын Тегида, покрытый мехом, словно олень, неуязвим в бою из-за своего уродства, потому что все принимают его за демона. Санте Ангелоликий, наоборот, так красив, что никто не нападает на него, принимая за ангела. Моя любимая микроистория довольно странная: в ней говорится о Тейти Старом, сыне Гвинхана, чье королевство поглотило море. Он чудом спасся и пришел к Артуру. С собой у него был удивительный нож, на котором с момента прибытия не держалась ни одна рукоять, отчего Тейти стал чахнуть, а потом и умер.

Настало время вернуться непосредственно к Артуру и подчеркнуть некоторые важные моменты. Как мы видим, Артур принимал решения, посоветовавшись со своими людьми, и давал задания тем, кто более всего подходил для их выполнения. Так, Горхиру он поручил быть в путешествии переводчиком, потому что тот знал все языки на свете, а колдуну Мену, сыну Тейргвэдда, — проверить, правда ли у зачарованного вепря Турх Труита спрятаны между ушами гребень и ножницы, поскольку именно Мену умел превращаться в птицу. (Он даже попытался схватить один из предметов, но вепрь тряхнул ядовитой щетиной и отравил колдуна, который так и не смог восстановить здоровье.) Иногда Артур лично возглавлял отряд, например во время битвы с черной ведьмой, хотя его люди и считали, что «сражаться со старой каргой» ниже его достоинства.

Несмотря на то что повесть представляет собой литературный текст, образ Артура имеет очевидные корни в фольклоре, который намного старше сказания «Килхух и Олвен» в известном нам виде. Поразительно, что независимое упоминание охоты на Турха Труита встречается и в Mirabilia в «Истории бриттов». Это доказывает, что в начале IX века, по крайней мере за два столетия до создания литературной версии «Килхуха и Олвен», история уже была известна и, возможно, передавалась в устной форме. Правда, в том раннем тексте вепря звали немного иначе — на латыни porcus Troit, «кабан Труит», а охота проходила на болотах Уэльса. В легенде «Килхух и Олвен» погоня за Турхом является кульминацией самого сложного задания и всего произведения, но нет сомнений, что перед нами одно из распространенных валлийских преданий об Артуре, которые нельзя привязать к конкретному месту. Автор просто сумел вплести историю охоты Артура на вепря в повествование о молодом герое, который пытается завоевать руку дочери великана. Все это позволяет предположить, что Артур из легенд не слишком отличается от ирландского героя Финна Мак Кумала, речь о котором пойдет в седьмой главе. Другими словами, он является предводителем воинов знатного происхождения, занятых охотой, битвами и беседами с потусторонними существами, но не королем в полном смысле этого слова.

Алан Ли, «Турх Труит» (1982). From The Mabinogion, first edition by Dragon’s Dream, Netherlands, 1982. Courtesy Alan Lee

В сказании «Килхух и Олвен» мы впервые видим Артура в роли хозяина большого замка, и Килхух обращается к нему как к «главе всех лордов этого острова». Список придворных открывается уже знакомыми нам именами Кая и Бедуира, а затем на читателя обрушивается лавина из двухсот двадцати пяти рыцарей и двадцати дам. Очевидно, что автор стремился показать огромный, блистательный двор, демонстрирующий власть и влияние Артура.