Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание

Отсутствие кельтского мифа о сотворении мира побуждало энтузиастов строить теории и даже придумывать свои варианты. В 1910 году Элла Янг, мистик и революционерка из Ирландии (одна из основателей раннего течения нью-эйдж, к которому я питаю тайную слабость), представила миф о сотворении мира собственного сочинения. В книге «Кельтские волшебные сказки» Янг превратила богиню Бригит в ирландскую создательницу мира. В этой истории богиня встряхнула над «котлом хаоса» зеленым плащом, приглашая других ирландских богов спуститься в него и создать наш мир из кипящей пустоты. В «Большой книге кельтских мифов и легенд» (2002) Питера Берресфорда Эллиса — с виду это вполне трезвый научный пересказ источников — мы обнаружим другую версию мифа о сотворении мира. Эллис рассказывает, как на великом мировом древе Биле выросли два ореха: богиня-мать Дану и бог-отец Дагда (такие боги и вправду есть в кельтском пантеоне), а от их союза произошли все остальные божества.

Конечно, в творчестве такого рода нет ничего дурного, если отдавать себе отчет в том, что это, по сути, фанфики. Например, если рассматривать миф, созданный Эллисом, то следует отметить, что в ирландских текстах нет персонажа по имени Биле — это просто слово, обозначающее «священное дерево». Что до богини-матери Дану, то ее образ является реконструкцией, выполненной учеными на основе текстов о Дананн или Ану — возможно, речь идет не об одной, а о двух разных фигурах. В любом случае ни та ни другая не являются самостоятельными персонажами. И конечно же, она никогда не встречалась с Дагдой, который, согласно сказаниям, был мужем богини войны Морриган. И так далее. В подобных придирках нет никакого смысла. Оба примера являются романтическими попытками воссоздать масштабный мир кельтской мифологии и залатать в нем прорехи, чтобы с гордостью поставить рядом с мифологией Древней Греции или Индии.

Все вышесказанное можно считать вступлением к главе. Вместо того чтобы пытаться воссоздать утерянный кельтский миф о сотворении мира, полезнее будет присмотреться к подлинным историям, в которых средневековые валлийцы и ирландцы рассказывали о своем происхождении. Хотя они не так известны, как миф об Уране и Гее, фрагменты этих легенд насчитывают более тысячи лет. В данной главе я сосредоточусь на Британии, а к Ирландии буду обращаться лишь для сравнения.

Откуда появилось слово «Британия»? Историки привычно отвечают, что оно происходит от названия римской провинции Британии, которое, предположительно, является латинизированным вариантом бриттского слова «Притани». Вероятно, так называли себя древние бритты. На кельтском это означало «(остров) раскрашенных» — явная отсылка к растению вайде, из которого грозные бритты добывали синюю краску, чтобы, как утверждал Гай Юлий Цезарь, разрисовывать свои тела.

Однако в Средние века происхождение слова «Британия» объясняли совсем иначе. Тогда бытовала легенда, что имя острову дал странник по имени Брут. Предлагаю познакомиться с ее сюжетом, прежде чем исследовать, как она сложилась. Жизнь Брута описана в двух текстах, которые читателю уже знакомы: краткая версия включена в «Историю бриттов» IX века (в ней героя зовут Брито), а пространная, с дополнительными деталями — в «Историю королей Британии» (1138) Гальфрида Монмутского.

История Брута начинается с Троянской войны и рассказа об Энее. Эней спасается от пожара с группой троянских беженцев, с ним находится маленький сын Асканий. После многочисленных приключений он прибывает в Италию, где, согласно предсказанию, ему предстоит стать прародителем нового народа — основы будущего Рима. Это, естественно, пересказ первой половины величайшего произведения римской литературы, эпической поэмы Вергилия «Энеида», написанной в I веке до н. э. Однако в «Энеиде» между прибытием Энея в Италию и легендарной датой основания Рима остается пробел более чем в три столетия. Спустя тысячу сто лет его попытался заполнить Гальфрид Монмутский, опираясь на «Историю бриттов».

Гальфрид сообщает, что отцом Брута был Сильвий, сын Аскания, таким образом, Эней был его прадедом. Когда Брут находился в утробе матери, прорицатель предрек ему одновременно великую и ужасную жизнь. Он сказал, что Брут обретет большую славу еще до рождения, но убьет своих родителей. Так и происходит: мать умирает в родах, а позже он случайно попадает стрелой в отца. За это непреднамеренное убийство несчастного Брута изгоняют из Италии. Он отправляется в Грецию, где встречает группу порабощенных троянцев. Он возглавляет их отряд и после ряда сражений побеждает греческого царя Пандраса, напав на его лагерь ночью и перебив стражу. Брут берет царя в заложники и, подобно Моисею, требует освободить из рабства свой народ, троянцев. Пандрас отдает Бруту в жены свою дочь Инногену, снабжает его кораблями и провизией, и войско Брута отправляется в плавание.