Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание

Едва заключили мир, Бендигайд Вран подозвал мальчика к себе. Потом мальчик подошел к Манавитану. Всем воинам он понравился. А когда после Манавитана он, радостный, подошел к Нисиену, сыну Айроссвита, обидевшись, спросил Эвнисиен:

— Почему мой племянник и сын моей сестры не подходит ко мне? Король он Ирландии или нет, я все равно люблю его.

— С удовольствием посылаю его к тебе, — молвил Бендигайд Вран, и мальчик весело подошел к Эвнисиену.

«Клянусь небом, — сказал про себя Эвнисиен, — я сейчас совершу убийство».

Не успели мужи опомниться, как он схватил мальчика за ноги и сунул головой в самый огонь. Бранвен, сидевшая между братьями, увидела, что ее сын горит, и тоже бросилась в огонь, но Бендигайд Вран успел одной рукой схватить ее, пока другой рукой нащупывал свой щит. Все, кто был в доме, забегали и закричали, и воины стали торопливо надевать на себя доспехи[32].

Но есть проблемы и с этой моделью. В германских сказаниях брак заключается после долгой вражды между двумя народами, но во второй ветви нет и намека на давний конфликт между Британией и Ирландией. Намерение Матолуха взять в жены Бранвен — политический ход, заключение союза между двумя островами. С «германской» точки зрения события во второй ветви выстроены в неправильном порядке.

Кельтские произведения — и «Четыре ветви Мабиноги», в частности, — могут показаться неподготовленному читателю довольно бессвязными. Подобно тому как предложения в тексте соединяются чередой союзов «и», события в повествовании следуют одно за другим, но без той логической причинно-следственной связи, которую мы привыкли видеть в романах и телесериалах. Но это ложное впечатление: разные части каждой из ветвей «Мабиноги» связаны между собой тонкой игрой темы и ее вариаций, ироническим узором сходств и контрастов. Во второй ветви Бранвен находится в центре этого узора. Параллель с «прядильщицей мира» предполагает, что Бранвен олицетворяет неудачный союз между двумя островами. Стоит также отметить, что таинственный котел оживления, который не упоминается более ни в одном валлийском мифе, является своего рода двойником Бранвен, их образы связаны и контрастируют друг с другом. Их перемещения между Ирландией и Британией в точности противоположны: Бранвен плывет из Уэльса в Ирландию, а затем возвращается в Уэльс, котел же везут из Ирландии в Уэльс, а потом возвращают обратно в Ирландию. Тот факт, что путь каждого из них заканчивается там же, где и начинался, отражает основную тему второй ветви — неспособность островов достичь союза, ради которого Матолух и приплыл в Британию. Между Бранвен и котлом есть и другая связь — буквальная, словесная. Когда Эвнисиена бросают в котел, его сердце разбивается, и одновременно с этим котел раскалывается на четыре части. Вскоре после этого разбивается сердце Бранвен, не выдержав скорби из-за гибели двух островов, и ее хоронят в четырехгранной могиле.

Наконец, последний момент, касающийся Бранвен, который упустили из виду критики. Как мы заметили, тема советов в повести многократно повторяется. Во время обсуждения перемирия между Ирландией и Уэльсом (прежде чем все пойдет наперекосяк из-за Эвнисиена) Бран решает принять предложение ирландского короля. И тут мы читаем: «Бранвен сама уговаривала его, потому что ей не хотелось, чтобы воины Бендигайда разрушили ее королевство»[33]. Бранвен, которую все считают пассивной, безликой героиней, проявляет себя не как пешка, а как активный миротворец в войне. Королевство, чьего разрушения она боялась, — это Ирландия: как «прядильщица мира» она заботилась об обеих сторонах. Вот почему она произносит горестные слова и винит себя, глядя на Ирландию и на Могучий Остров: «Из-за меня погибли два острова!» Даже после всех перенесенных страданий она сохраняет хорошее отношение к обеим странам.